– Это же к нему убитый обратился «милорд», да? – спросил сержанта барон.
– Да, господин, так наши сказали, Кирр сам слышал, а слух у него хороший. Слава Богу, что мы успели их догнать, а то…
Барон подошёл близко-близко и заглянул в глаза с высоты своего роста. Арольд невольно вздёрнул подбородок и посмотрел снизу вверх.
– Ты у нас, значит, милорд?
– Что?
– К тебе обратились «милорд», значит, ты – милорд, так?
Арольд нахмурился. Он и не помнил, когда к нему кто обращался. Может, Роллон и обратился к нему по привычке, он ведь мог и внимания не обратить. Что им всем надо вообще?
Он медленно и шумно сглотнул, проталкивая противную, пахнущую кровью слюну. И что теперь? Что с ним будет? Что они сделают с ним?
А барон неторопливо начал рассуждать вслух:
– Вы ехали от Оранта. Если графиня не дура, а она уж точно не дура, она должна была выслать разведку и уже, скорее всего, знает, что войска графа на подходе. Мы возьмём Орант в осаду – дело трёх-четырёх дней. Мы тут, а за нами – армия! – Он довольно хмыкнул, не сводя взгляда с растерянного лица молодого пленного. – Кто-то как-то говорил, у графини есть сын твоего возраста… Хитрая лиса захотела спрятать дорогого сыночка в монастыре, да? Подождать, пока всё уляжется? Отвечай! – Барон повысил голос, а его серые глаза приобрели цвет стали.
Арольд покачнулся от громкого крика и моргнул несколько раз по-детски.
– Ты – сын графини Эйвин Орантской? Отвечай мне, щенок! Ну?! – Он кричал на Арольда, но тот продолжал молчать, чем вызывал ещё больший прилив злости и раздражения у допрашивающего барона.
А в это время сержант, который взял Арольда в плен, перетряхивал седельные сумки пленного. Скрупулёзно и дотошно он осматривал и прощупывал каждую вещь: запасную одежду, рубашки и бриджи, запас еды, кремень и кресало, запас трута, кошель с серебром…
– Господин! – Он нашёл то, что было спрятано от глаз посторонних: в запасном плаще в подкладке было зашито письмо аббату монастыря святого Эгберта.
Арольд услышал треск разрываемых ниток и обречённо закрыл глаза. Лучше бы он остался дома…
– Давай сюда! – Барон протянул руку с раскрытой ладонью.
Сержант отдал ему найденное письмо и принялся снова собирать вещи в мешок.
– Так-так… – Барон сорвал восковую печать и раскрыл небольшой свиток. – Я ещё думал, зачем мой духовник вбивал в меня все эти буквы и слова? Зачем мне это было нужно?
Он усмехнулся и принялся читать. Читал он про себя и читал долго. То ли с грамотой он так и не подружился, а только познакомился, то ли перечитывал это письмо раз двадцать, но все, кто ждал, уже устали ждать и начали задавать вопросы:
– Что там, милорд? Вы смогли прочесть? О чём там?
Барон свернул письмо и посмотрел в лицо Арольда долгим пристальным взглядом. А потом отдал приказ:
– Мы возвращаемся. Я должен доставить его лично к графу. Вот будет радости-то. – Посмотрел на своих людей с улыбкой. – Мы изловили важную птицу, ребята! Я был прав. Этот щенок – сынок графини Эйвин! Теперь стерва запоёт по-другому! Граф Годвин заставит её петь по-нашему, если ей дорога жизнь единственного сыночка.
Послышались возгласы одобрения. Все вокруг возбуждённо задвигались, потянулись к лошадям. Один Арольд угрюмо молчал, наблюдая за всеми.
Лучше бы он остался дома…
ГЛАВА 4
Руки ему развязали только поздно вечером, удивительно, как всё это время он умудрялся терпеть, ни разу не попросившись с коня справить нужду или попить воды. Он вообще хотел бы, чтобы на него не обращали внимания, а лучше бы вообще было оказаться не здесь и не с этими людьми.
