На пороге стоял мой бывший муж Виктор. Бросив на него всего лишь один взгляд, я поняла, что ему нужно. С таким лихорадочным блеском в глазах он может хотеть только одного сейчас - снова вернулся к старому. Я знала, что он то бросает наркотики, то вновь подсаживается.
Он сам ушел от меня. Когда вернулся из тюрьмы, куда я, как примерная жена, ездила на свидания, возила передачи... Два дня прожил с нами и ушел. Вернулся под кайфом, с дозой для меня. Я отказалась. Кто бы знал, чего мне это стоило!
Я любила его. Тогда, в самом начале своего падения. Очень любила. Ради того, чтобы быть рядом с ним, попробовала наркотики. Затянуло. Он сел. Я лечилась. Со стыдом и ужасом вспоминала то время. А еще тот факт, что Пылев меня в центр реабилитационный устроил. Видел, наверное, помнит, какой я тогда была!...
- Марина, привет! - оперся на дверной проем, - какая ты красивая, Маринка! Я уже и забыл...
И смотрит с тоской. И мне жаль его - исхудал, осунулся, видимо, плохо дело. Я знаю, зачем он пришел - деньги, ему нужны деньги.
- Здравствуй, Витя!
- Можно я пройду? - и не ожидая ответа, заходит в квартиру.
Идет на кухню, садится за стол, берет с тарелки, естественно немытыми руками, мое пирожное, подносит ко рту, но не кусает, а осмотрев со всех сторон с каким-то отвращением швыряет назад.
- Давай, говори, что тебе нужно!
- Ты сама знаешь. Деньги нужны.
- Сколько?
Он оценивающе оглядывает меня.
- Десять.
- Десять тысяч?
Утвердительный кивок головы.
Он приходит ко мне далеко не в первый раз за эти два года. Он всегда просит только это. Я знаю наперед весь наш последующий разговор. Только все равно продолжаю.
- Витя, столько не дам.
- А сколько дашь?
- Пару тысяч?
- Давай.
Что-то сегодня быстро согласился. Прижало, наверное, сильно. Иду в спальню, достаю деньги, беру две тысячи и разворачиваясь, упираюсь в него. Видел. Конечно, видел, что у меня приличная сумма есть - отпускные, зарплата... Это плохо. Судя по взгляду, который он не сводил с полки шкафа, куда я вернула деньги, очень плохо.
Ругаться с ним нельзя. Витя всегда был очень вспыльчивый, а в таком состоянии...
- Витя, это деньги на учёбу Лизе! Я не могу их отдать тебе! Пойми, пожалуйста!
- Добавь еще немного!
Спорить просто боюсь. Послушно достаю еще три тысячи и подаю ему. Он молча уходит.
Пирожные - в мусорку, все протереть, чего он мог касаться. Делала все это на автомате - плакала. Было жаль себя, Лизу, и его тоже... Ведь было же время, когда мы были счастливы! Лиза была маленькой...
....Вечером он пришел снова. Только теперь не один - с двумя такими же как он. Двери, конечно, не открыла.
Но кошмар все-таки начался...
13. 13.
Продержался целых два дня. Хотя очень хотел в тот же вечер вернуться, извиниться перед ней и... не знаю что... Просто почему-то все время думал о нашем последем разговоре, о поцелуе в ванной Авериных... Так жаль становилось ее, особенно когда вспоминал обиженные голубые глаза при напоминании о прошлом. Сам себе удивлялся - чтобы раньше я так переживал, что обидел бабу!
Ну и, что скрывать, нравилась мне ее неприступность. Это был вызов! Знал, что интересен ей - по-другому и быть не могло, но ведь не бросилась мне на шею сразу! Сопротивлялась! И это... заводило, возбуждало! И сама она была необычной. Не молодой озабоченной тряпками, маникюрами, деньгами, в конце концов, дурочкой, а знающей себе цену женщиной с вечно грустными глазами, умной, самостоятельной, с которой было интересно даже спорить - она умела дать отпор.
