Осторожно раздвигаю листву и всматриваюсь в темноту, пытаясь разглядеть нового соседа, но он стоит спиной. Высокий, широкоплечий… мажор какой-нибудь, наверное.
— Лидочка, ты вернулась, — подпрыгиваю от звонкого голоса бабы Вали и отскакиваю от куста.
— Да, пришла только что, — тараторю быстро и нервно поправляю волосы. — Как дела? Мальчишки не хулиганили?
— А как же, — хитро улыбается старушка. — Конечно, хулиганили. На то они и мальчишки.
Сокрушенно качаю головой, никакой управы на этих сорванцов нет.
— Много хлопот доставили, да? — виновато улыбаюсь.
— Да ну брось, — отмахивается тетя Валя. — Мне только в радость… Иди домой, ужин на плите. Твоих я покормила.
— Спасибо.
— На здоровье.
Иду к дому, но все же оборачиваюсь. Любопытство не отпускает.
— Баб Валь, а вы не знаете, чья машина там стоит? — указываю рукой на соседский участок.
— Знаю, — кивает та и хитро прищуривается. — А тебе зачем?
— Просто интересно, — с деланым равнодушием пожимаю плечами.
— Павел, старший внук Евдокии и Петра приехал в отпуск…
— Никогда его не видела, — тяну задумчиво, пытаясь вспомнить. Но тщетно, ни одной картинки в голове не появляется.
— Видела, просто не помнишь, — хмыкает она со знанием дела. — Ты совсем маленькая была, когда они тут с братьями всю деревню на уши ставили. Хочешь, пойдем познакомлю?
— Нет, спасибо, — инстинктивно вздергиваю подбородок. — Мне как-то без надобности.
— Зря, хороший парнишка… — хихикает тетя Валя. — И вроде не женатый…
— Баб Валь, — укоризненно смотрю на нее и качаю головой. Никак она не оставляет попыток выдать меня замуж. А я даже думать об этом не хочу. У меня стойкая аллергия на весь мужской род.
— Ладно, дело твое, — нехотя соглашается она.
— Устала я, пойду.
— Завтра так же?
— Да, — шумно вздыхаю. — Все выходные такие напряженные.
— Иди отдыхай.
— Спасибо.
Вхожу в дом, мальчишки со звонкими воплями сразу бегут ко мне.
— Ну наконец-то! — Лешка обнимает меня за талию.
— Что-нибудь вкусного принесла? — Максимка повторяет за ним, но нехотя. Большой становится и начинает стесняться своих эмоций.
— А вы хорошо себя вели? — хмурю брови и окидываю их строгим взглядом.
— Конечно, — не моргнув глазом, врут хором, а я лишь улыбаюсь, глядя на них.
— Садитесь за стол, сейчас будем чай пить.
— Ура, — взвизгивают и наперегонки бегут на кухню, успевая подраться по дороге.
Вот что с ними делать? Вздыхаю, скидываю тапки и иду следом. Василия что-то не видно, но надеяться на то, что он внял моим просьбам и ушел с концами, не стоит.
Наливаю детям чай и вытаскиваю из сумки шоколадные конфеты, что мне заботливо отдала повариха. Все знают о моей сложной ситуации и как могут стараются поддерживать. Неловко от этого, но выбирать не приходится.
— Пейте чай, умываться и спать, — ставлю перед ними чашки и делю конфеты поровну.
— Хорошо, — довольно кивают.
Взлохмачиваю их светлые шевелюры и иду переодеваться. Скорей бы этот тяжелый день закончился. Но стирку никто не отменял, да и сполоснуться не мешает. Накидываю халат на голое тело и иду в баню. Там должна была остаться теплая вода, если Василий не израсходовал.
***
Теплой воды катастрофически мало, едва хватает ополоснуться. Про стирку придется забыть. Может, и к лучшему, сил все равно нет. Обматываюсь полотенцем и выхожу из бани.
Ночная прохлада приятно обдает кожу. На улице хорошо и свежо, особенно после дневной жары. Сладко тянусь, расслабляя уставшие мышцы, и улавливаю приятный аромат жареного мяса. Желудок предательски урчит, а рот наполняется слюной.
