Лиз стояла у доски, превращая её в полотно безумного абстракциониста.
Синие и красные линии сплетались в узор, понятный только тем, кто когда-то расшифровывал корпоративную бюрократию или строил Лондонское метро в 1930-х.
Её рука двигалась уверенно – словно дирижёр, рисующий партитуру битвы за здравый смысл.
Команда на линии фронта
Мина вцепилась в стилус, будто в оружие. Её розовые волосы были сегодня собраны в «боевой» пучок – явно готовилась к сражению.
Йоаким сидел неподвижно, напоминая снайпера на выжидательной позиции. Его карандаш постукивал по столу, передавая азбукой Морзе: «Я здесь. Я всё вижу.»
Алекс развалился в кресле, закинув ногу на ногу – демонстративно, лениво, вызывающе.
Кроссовки стоили дороже чужих костюмов, татуировки говорили громче слов, а взгляд сообщал: «Ты здесь временная. Я – навсегда.»
Каждый держался особняком, но ни на миг не терял бдительности – как солдаты на передовой, замершие в ожидании команды.
Конфликт архитектур
– Если мы… – Лиз сделала паузу, выбирая слова так, как снайпер выбирает патроны, – не разберёмся с этим API до пятницы, мы будем…
– Латать дыры, – перебил её Алекс, усмехнувшись. – Мы знаем эту песню.
Лиз позволила ему выговориться. Пусть почувствует вкус собственных слов.
– У нас есть клиенты, – продолжал он, жестикулируя так, будто дирижировал оркестром из фальшивых скрипок. – Документация. Процессы. Мы не можем просто…
– Плодить костыли? – спокойно закончила за него Лиз.
Тишина заполнила комнату, густая, как несбитое молоко в неудачном капучино.
Момент истины
Лиз сделала один шаг вперёд. Всего один.
Алекс инстинктивно откинулся назад – мелкая, но заметная уступка.
– Я здесь не для того, чтобы держать систему в состоянии комы, – её голос был ровным, но в каждом слове слышался отсчёт времени. – Если вы хотите продолжать собирать этот Франкенштейн…
Она не договорила.
В комнате словно стало холоднее. Каждый понял продолжение без подсказок.
Йоаким впервые за месяц убрал карандаш за ухо – высший знак его молчаливого одобрения.
Последствия
Когда собрание закончилось: Мина выскочила в курилку, как ошпаренная.
Алекс яростно застучал по клавиатуре, проверяя, не лгала ли Лиз. Йоаким подошёл к ней молча и протянул шоколадку. Самый красноречивый жест за всё время их знакомства.
В коридоре Макс наблюдал за всем этим через стекло. Его пальцы сами собой набрали сообщение:
«Готов обсудить ваши предложения. После 18:00. Мой кабинет.»
Он посмотрел на текст, нахмурился. Удалил. Написал новое. Снова удалил.
В итоге отправил коротко и просто:
«Кофе в 17:30?»
Разговор с собой
Лиз шла по коридору, чувствуя, как кровь стучит в висках.
Каблуки выбивали ритм – твёрдый, уверенный, упрямый. За спиной кто-то шептался. Она не оборачивалась.
Сегодня она перешла черту. Но иногда, чтобы построить мост, нужно сначала сжечь старый.
Закрывшись в туалетной кабинке, Лиз впервые за утро позволила себе глубокий вдох. Её отражение в зеркале ухмыльнулось:
«Ну что, мисс Вальнер, начинается самое интересное.»
Где-то в офисе зашипела кофемашина. Где-то зазвонил телефон. А где-то, в своём кабинете, Макс Арендал смотрел на её резюме и думал, что сегодняшняя битва – лучшая рекомендация из всех возможных.
