– Угощайся. Это дочка испекла. Она у нас любит готовить. Точно, не обманываю: это Леночкин пирог. Вкусный, попробуй. Она упрямо готовит их с вишней. Прошу иногда менять начинку, – ни в какую не соглашается. Лично я люблю с капустой, но и с вишней тоже ничего. Попробуй.
– Спасибо, – Алишер взял один кусочек и надкусил. Он обожал эти пироги. Когда Лена пекла их у себя дома, то часть пирога вечером непременно относила к Дильбар, где с удовольствием все угощались: и дедушка, и Алишер, и подруга со своей мамой. Похоже, мама Лены не знала об этом, потому так старательно уговаривала гостя попробовать пирог, вкус которого молодой человек давно уже знал и любил. Отчасти потому, что его пекла Лена, отчасти за то, что он был вишнёвый. После слов Ирины Валерьевны Алишер понял, что девушка пекла пирог исключительно для него. Бросив благодарный взгляд на любимую, он продолжил есть. Молчание затягивалось, и отец Лены решил прийти гостю на помощь.
– Алишер, Лена говорила, что ты следователь. Это правда? – папу, конечно же, волновал вопрос, кем работает избранник дочери.
– Да.
– А какие дела ты ведёшь? До меня дошли сведения, что сотрудники КГБ провели некую сложную и опасную операцию по задержанию шпиона на нашем авиационном заводе, и там фигурировала фамилия, похожая на твою – Бахтеяров. Этот парень геройски отличился в том деле. Случайно, это не твоя фамилия?
– Моя. Я вёл дело.
– Да ты что, – отец Лены искренне был восхищён. – То, что я сейчас рассказал, – вообще-то закрытая информация. Нас, как директоров заводов, поставили в известность. Перед нами выступал сам главный чекист, Абдулла Исмагилович.
– Это мой непосредственный руководитель.
– Молодец. Просто молодец. Значит, ты… там работаешь, – отец Лены не повторил слово «КГБ». Присутствующие жена и дочь вообще пропустили мимо ушей название организации, агентов которой афишировать было не принято, и папа Лены знал об этом.
– В каком ты звании?
– Майор.
– Похвально. Такой молодой – и уже майор. …Трудные времена для вас пошли. Такое в стране творится…
– Да. Я вот сегодня уезжаю в долгую командировку. Уже, – Алишер посмотрел на часы, – через пятнадцать минут под вашими окнами будет сигналить машина. Это приедут за мной. – Молодой человек повернул голову в сторону Лены, которая уже со слезами на глазах смотрела на него.
А потом, не выдержав боли в сердце, сорвалась и убежала в свою комнату.
Родители Лены слегка растерялись, но, увидев сникшего Алишера, Ирина Валерьевна пришла ему на помощь.
– Ну, иди к ней, чего ты тянешь? И так ясно, к кому пришёл. А я пироги тебе в дорогу заверну.
Алишер, благодарно посмотрев на хозяйку дома и бросив “Спасибо”, прошёл к Лене. Когда вошёл в комнату, она стояла к нему спиной возле окна и плакала, но сразу повернулась, услышав его шаги.
– Почему ты должен?.. – он не дал ей закончить вопрос, закрыв рот страстным поцелуем, чтобы не отвечать правду. Он вообще не хотел говорить, а только целовать и целовать. Он так долго ждал этих минут и, дождавшись, жадно пользовался, осыпая горячими поцелуями глаза, лицо, губы любимой. Он прижимался к ней всё сильней и сильней и уже ощущал через рубашку упругость крепких грудей и, не имея сил сдержаться, стал поцелуями спускаться ниже, и вот его губы уже целуют её грудь, пусть и через ткань халатика. Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но тут послышался сигнал машины. За ним приехали. Со стоном, не в силах оторваться, он еще сильнее впился в её губы, но водитель машины упорно сигналил и не желал уезжать. Наконец, с трудом оторвавшись, Алишер быстро достал из кармана коробочку и, вынув оттуда колечко, надел его Лене на палец.
