– Дарина хочет сказать, – вмешался Вадим. – Что нужно рассмотреть все точки зрения, и подвергнуть критике уже имеющиеся суждения. Что мы не мыслим, а автоматически цепляемся за привычные варианты. А диалог с ней, возможно, поможет посмотреть на проблему шире.
– Да, понял я уже, – отмахнулся Олег, посмотрев на двух воодушевлённых и так похожих в этот момент людей. – Слушайте вы случайно не родственники? – пробубнил он.
Вадим вдруг стал серьёзен:
– Тебе тоже кажется, что мы с Дариной похожи?
– Нет, разговариваете одинаково. На занудском.
Проигнорировав слова майора и поблагодарив Вадима за помощь, Дарина продолжила:
– Вот ты думаешь, что мыслишь рационально, – посмотрела она на Олега. – И даже веришь в то, что твои решения, это результат осознанного выбора. Но на самом деле большая часть твоих суждений и принимаемых тобой решений, основано на стереотипах, предрассудках и предвзятостях. Вот, например, ко мне.
Майор поднялся.
– Ты… ой… вы куда? – уточнила Дарина.
– Что-то душно стало, пойду проветрю. Где у тебя тут окно открывается?
– Это был сарказм?
– Нет, у тебя и правда жарковато. И кстати, можно уже на ты. Так что там дальше?
– Когда я пишу, я составляю карту персонажа. Думаю, нам стоит попробовать.
– Ты имеешь в виду психологический портрет? – уточнил Олег, подойдя к доске.
– Да, можно сказать, и так.
– Для этого у меня есть консультант.
Дарина посмотрела на Вадима.
– Рано делать выводы, – пожал тот плечами. – Но… убийца оставил жертву на виду, а значит, не стыдится того, что сделал.
– А может, он просто не успел спрятать тело, – предположил Олег.
– Ты забыл про надпись. Убийца сделал это специально, он словно бросил вызов. Думаю, он испытывает гордость за то, что сделал. Он как будто привёл в исполнение смертный приговор. Но заметь, убил он быстро, чтобы тот не мучился. Он не избивал, не пытал жертву.
– Миссионер, – заключила Дарина.
– Что, прости? – переспросил Олег.
– В моей книге, убийца его тип, миссионер. Он считает, что убивает не просто так, а ради цели. Он движим идеологией, а ещё он убеждён в своей неуязвимости, и он убьёт снова.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – поддержал Вадим. – Я часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно совершает благо.
– Что, ты сказал? – уточнил Олег.
– Это, не я. Фауст Гетте.
– Точно! – воскликнула Дарина. – Как я про него не подумала, – и подойдя к стеллажу с книгами вытянула одну из них. – «Я часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно совершает благо», – эпиграф к моему любимому роману Булгакова «Мастер и Маргарита». Этот эпиграф отлично выражает основную мысль произведения, и через него раскрывается образ Воланда.
– Это вы к чему? – осведомился Олег, смотря то на Дарину, то на Вадима.
– В повествовании Воланд и его свита, наказывает порочных, безнравственных людей, – рассуждал Вадим. – Людей, планирующих или совершающих преступления.
– И тем самым, – продолжила Дарина. – Он, наказывая уже существующие зло, делает добро для окружающих.
– То есть вы одобряете его действия? – уточнил Олег.
– Этот персонаж обладает магнетизмом, харизмой, справедливостью. И он просто не может, не привлекать внимание читателя. Но симпатия к нему не всегда означает, одобрение его идей или действий, – ответила девушка.
– Вы хотите сказать, что наш доктор и сам был преступником?
– А что? – пожала плечами Дарина. – Может он был «Ангелом смерти».
– Кем? – нахмурился Олег.
