Выплюнул все это в лицо, развернулся и ушёл. Я неподвижно сидела на холодном камне у черта на куличках. Вокруг одни пальмы. Рейес отдалялся. Я хотела встать, но даже если получится, то не смогу побежать за ним – я это понимала.
В происходящее верилось с трудом. Я поверить не могла, что это не сон. Я находилась в Гватемале, брошенная каким-то идиотом, чью задницу я прикрыла. Создавалось ощущение, будто вокруг моей шеи скрутился змей и душит, душит, душит…
Опомнившись, я поняла, что рыдаю на всю улицу. И внизу живота появилась боль.
Ко мне подбежала женщина. Понятия не имею, откуда она возникла. Она так быстро говорила по-испански, что я едва разбирала смысл ее фраз.
Мозг затуманился. Резкая боль прорезала живот, я согнулась почти пополам, не в силах дышать.
Меня куда-то отвели. Смутно помнится деревянная мебель и разноцветные твёрдые подушки на стульях. Меня напоили водой. Мой лоб покрылся испариной. Через двадцать минут примерно боль вернулась и вновь заставила меня кричать.
– Она рожает, – сделала вывод молодая девушка с короткими кудряшками на голове.
– Зови Рамиро! – велела та, что постарше, в платке. – Машина нужна.
Рожать…
– Мне рано… – простонала я. – Рано рожать…
– Какой срок у тебя? – спросила женщина в платке.
Я подняла голову и увидела мешки у неё под глазами. Кожа у женщины была тёмная-тёмная, или у меня потемнело в глазах.
– Почти семь месяцев…
– Это не очень рано. Где твой муж?
Перед глазами всплыл Лиам.
– Погиб…
– Как тебя зовут?
Я чуть не сказала, что Эла, но потом вспомнила, что приехала сюда под поддельным паспортом.
– Мария, – выдавила я и дико закричала…
***
Испания, г. Толедо
2025 год
Открыла глаза. Комната шла ходуном. Сколько мы выпили вчера? Даже после сна голова не переставала кружиться.
С минуту я не понимала, где нахожусь. Потом узнала стены и мебель. Я была дома у Альваро. Повернула голову, он спал рядом. Кажется, он добился своего… но я плохо помню ночь.
Нащупала телефон. На экране загорелись цифры: 06:15. Меня поташнивало, а как только закрывала глаза, головокружение усиливалось.
Попыталась восстановить в памяти события прошлого вечера. Нильса уснула в девять. Альваро предложил выпить вина, но после него мы пили что-то ещё. Я хохотала, как ненормальная над любыми шутками Альваро. Что было потом? Мы танцевали… целовались…
Я ощутила, как поднимается волна возбуждения при воспоминании о тех поцелуях. Думаю, инициатива была моя. Но сама ночь прошла в тумане. Помнятся лишь обрывки – Альваро нависает надо мной, потом чувствую резкий толчок – и он во мне. Что я при этом ощущала? Не могла вспомнить. В памяти осталось чувство от разлившегося тепла, я дошла до оргазма после его ласк. И тот не особо отпечатался.
Поднявшись, я надела рубашку Альваро и пошла сварить себе кофе. Ощущение было такое, будто меня посадили в корзину на веревках, а потом раскрутили.
Нильса крепко спала, сбросив с себя одеяло. Я не стала ее укрывать. В доме Альваро было очень жарко.
Сварив кофе, я вышла на балкон, села и стала наблюдать, как солнце поднимается все выше и выше, озаряя дворец красно-оранжевым светом. Красивое зрелище!
Мягкое прикосновение к шее ничуть не напугало меня. Я слышала шлепанье босых ног по полу. Альваро сдвинул в сторону копну моих волос и провёл от основания одного плеча до основания другого. Я догадалась, что привлекло его внимание.
– «Para salvar la vida», – прочитал он хриплым, сонным голосом. – Где ты сделала эту татуировку? И почему так важно было написать «Спасти жизнь»?
