— А разве ее затеяла не Катя? — я все ещё не доверяла Эрнесту.
— Нет, конечно, — фыркнул он. — Катя — тупица непроходимая.
Эрнест внимательно посмотрел на меня суровым взглядом, но потом снова заговорил:
— Мне поступают угрозы уже три месяца. Я подключал полицию, частное расследование, но пока никаких результатов. Если бы дело было в одной Кате, то ее бы вычислили за один день. Она же всем несёт свою шизо-историю, обвиняя меня в домогательствах, преследованиях, побоях и изнасилованиях. Но этого ей показалось мало, и теперь она решила подключить сторонних людей для промышленного шпионажа.
— Почему же вы просто не уволите ее и не заявите в полицию? — не понимала я.
— Если я это сделаю, то потеряю единственного связного в этом деле, — ответил он. — Сейчас врагов нужно держать на виду, чтобы я наконец понял их замысел.
— А может Катя и вправду не в себе? — предположила я. — Может у нее какое-нибудь биполярное расстройство? И она действительно верит в то, что говорит?
— Нет, Эмилия, — Эрнест чуть сощурил глаза, словно каждую секунду проверял меня на своем внутреннем детекторе лжи. — Угрозы мне приходят с разных номеров и почти каждая из них исполняется. Не смогла бы такое сделать тупица-Катя.
Мне очень хотелось узнать как же исполняются угрозы у Эрнеста, но не знала, могу ли я об этом спросить.
— Первой угрозой стало, что эти твари отравят мою собаку, — Эрнест сжал челюсть. — Я не должен был никому рассказывать о тех угрозах, которые получил, но я тогда сдал переписку в полицию, а ночью мой пес погиб.
Было видно, что ему очень больно об этом говорить, но Эрнест как и я умел держать ледяное выражение лица.
— Дальше была машина, — продолжал он. — Ночью ей разбили все стекла и зеркала. Затем подожгли дверь в моей квартире. Это моя запасная квартира и к слову там выкуплен весь этаж, поэтому пока соседи учуяли запах гари, пока я приехал, прихожую мне, конечно, подпортили. Затем у меня сорвалась сделка и на прошлой неделе ко мне наведались все: от пожарных до налоговой. Как ты думаешь, это всё могла бы провернуть Катя?
— Нет, не могла, — теперь я понимала масштаб угроз.
Но самое ужасное, я поняла что мои угрозы тоже могут сбыться.
— А что они требуют? — тихо спросила я.
Мне всё ещё казалось, что я лезу не в свое дело и не могу вот так просто задавать вопросы.
— Ничего, — на этот раз в голосе Эрнеста послышалась горечь. — Но даже если бы просили, я бы ничего для них не сделал. Мне не так жаль имущество, чем пса. Если бы они не начали с него, я бы может быть улетел с ним куда-нибудь. Мы с ним часто летали, он привык.
Я понимала, что потеря любимого питомца надломила Эрнеста.
— Мне очень жаль, — я опустила взгляд. — Я понимаю как сильно люди привязываются к своим питомцам. И я клянусь, я не имею к этому никакого отношения.
— Теперь ты понимаешь, что Катя — самая мелкая шестерка в этом деле, — Эрнест продолжил, как будто не заметив моих слов. — Она не сдает своих хозяев и играет полную дуру. Хотя может и не играет. Я уже таскал ее на допрос и устраивал ей полную проверку телефона, но мы так ничего и не нашли. Никаких звонков, сообщений — ничего. Я не увольняю ее потому что надеюсь, что она всё-таки приведет меня к своим хозяевам так или иначе. Но так же я понимаю, что она сама может быть жертвой шантажа и куда более крупного. Может хозяева угрожают расправится с ней или ее родными. Если я ее уволю, шантажисты могут исполнить угрозу.
