Читать онлайн Джулс Пленти - ( Не)счастлива замужем

1. Глава 1. Женя. Западня

Рука верзилы впечатывает меня в стену, и я вскрикиваю от острой боли, которая пронзает ушибленный локоть, но его это только веселит.

- Не отдашь долг до понедельника, будет куда больнее!

Он так неожиданно убирает руку, что мне едва удаётся удержаться на ногах. Амбал, не спуская с меня глаз, медленно проводит под подбородком оттопыренным большим пальцем. Этот нехитрый жест ясно дает мне понять, что дела плохи.

От меня наконец отцепились, но я всё еще чувствую, как шею холодит лезвие ножа, которое еще недавно было плотно прижато к горлу. Так плотно, что я даже дышать боялась.

Второй коллектор стоит в углу, жует жвачку с громким причмокиванием и скользит по мне раздевающим взглядом. Он все время молчит, и оттого кажется еще более жутким, чем тот, который лапает меня и угрожает ножом.

- Ты имей в виду, что перед пытками мы весело и задорно пустим тебя по кругу. Не пропадать же такой куколке! - обещает бандит, сплюнув жвачку на пол - Поняла?

Я киваю, как тряпичная кукла, которую кто-то невидимый трясет в руках.

- Увидимся еще, - бросает он и делает знак типу с ножом.

Амбал, от которого крепко воняет потом и сушеной рыбой, одаривает меня очередной сальной ухмылкой и тяжелой походкой тащится вслед за любителем жвачки.

Я стою, вжавшись в стену, и не могу поверить, что они уходят. Знаю, что вернутся, потому что я не могу заплатить и десятой части папиных долгов, но сейчас у меня будет немного времени, чтоб перевести дух и что-нибудь придумать.

Дверь захлопывается, и ком, который все это время удавалось сдерживать, парализует горло и заставляет слезы, стоявшие в глазах, излиться. Сползаю по стене на пол, заплеванный шелухой от семечек, и рыдаю, уткнувшись в колени.

Поднимаю голову и почти невидящими от слез глазами осматриваю разгромленную кухню. На подоконнике стоит папин портрет, обезображенный черной траурной лентой, а рядом - рюмка водки, накрытая кусочком хлеба и свеча, которую давным-давно задул ветер, врывающийся в открытое окно и засыпающий и портрет, и траурное подношение хлопьями снега.

Я поднимаюсь на ноги и, бесшумно ступая босыми ступнями, подхожу к окну. Стараясь не смотреть лишний раз на портрет, смахиваю слёзы тыльной стороной кисти и закрываю окно. Холод щиплет полуголое тело – на мне только майка и шорты, – а пустой желудок сжимается от голода. Мне плевать на холод и на то, что я ничего не ела уже несколько суток. В моей жизни не стало самого дорого и родного человека. Но люди, которым он задолжал астрономические суммы, даже не дают мне толком его оплакать.

От тяжёлых мыслей меня отвлекает очередной громкий стук в дверь. Я вздрагиваю и застываю на месте. Неужели вернулись эти двое? Я даже не заперла дверь за ними. Сейчас они ворвутся, и мне конец.

- Женя, это я, - слышу я уверенный и такой спасительный голос.

Бегу к двери и распахиваю её, готовая расплакаться, но уже от счастья.

На пороге стоит Вадим, лучший друг моего папы. Смотрит на меня, пытаясь считать ситуацию. Молча кивает и входит, не дожидаясь приглашения. Я торопливо запираю дверь на все три замка и бросаюсь ему на шею.

Утыкаюсь носом в мягкое пальто и плачу уже от нахлынувших воспоминаний. От Вадима, как всегда, пахнет чем-то цитрусовым. Такой знакомый и уютный запах, принесённый из детства. Когда я была маленькая, мне казалось, что это запах мандаринов – когда бы он ни приходил, неизменно приносил с собой ощущение праздника. Впрочем, Вадим был лучше Деда Мороза – старик в красной шубе приносил подарки раз в год, а он баловал меня постоянно: дарил кукол, «Киндер сюрпризы» и прочую детскую дребедень. Я его обожала и мечтала выйти замуж, когда вырасту. У Вадима нет собственных детей, и он проводил со мной времени даже больше, чем папа – учил кататься на велике, мазал зеленкой разбитые коленки и учил не унывать, что бы ни происходило.

- Жень, ты прости, что похороны пропустил, - говорит Вадим, когда я наконец отцепляюсь от него. - Очень хотел попрощаться с Сережкой, но не смог вырваться.

- Я понимаю. Спасибо, что приехал, - шепчу я; грудная клетка так сведена от постоянных рыданий, что не позволяет мне говорить нормально.

- Что случилось? – спрашивает Вадим, окинув взглядом разгромленную кухню.

- Дела у папы шли совсем плохо, - бормочу я, всё еще всхлипывая.

- Я знаю, - кивает Вадим. – Я предупреждал Серёжку, что не в ту степь он подался. Но, вероятно, он меня так и не послушал.

- Он заложил бизнес и всё имущество, чтоб получить деньги, прокрутить их и спасти дело, но умер, так и не успев ничего сделать. Всё произошло так внезапно.

- Думаю, даже если б он пережил тот сердечный приступ, вас бы все равно поставили на счётчик. Сколько времени они тебе дали?

- До понедельника, - отвечаю я и опять срываюсь в слёзы.

- Посмотри на меня, - просит он, обхватив мои скулы астеничными пальцами.

Смотрю. Взгляд Вадима подчиняет себе – попадёшь под его влияние хоть на пять секунд и будешь выполнять все его приказы.

Улыбается. Улыбка у него как у любой версии Джокера – пробирает до костей. Уголки губ приподнимаются, обнажая мелкие хищные зубы, в то время как остальное лицо неподвижно, а голубые, холодные, как сталь, глаза пожирают тебя, выворачивая душу наизнанку.

Он брюнет, но щетина рыжит - даёт о себе знать хорошая доля немецкой крови. Этакий обаятельный «фашист», которых теперь так часто показывают в кино.

Достаёт из кармана платок и бережно собирает тканью слезинки с моих щёк. Чувствую себя как в детстве – очарованной его спокойствием и уверенностью.

- Что же мне теперь делать?

- Успокоиться и ни о чем не переживать. Я тебе помогу.

- Вадим, спасибо тебе! – Я готова пасть на колени и целовать его дорогие ботинки, чтоб скрыть щенячий восторг меняю тему: - Я бы предложила тебе чего-нибудь, но у меня мышь повесилась в холодильнике. Даже чаем угостить не могу.

- Брось ты эти формальности! Мы так давно знакомы, что в них нет нужды. - Он прищуривает льдисто-голубые глаза, и сердце выделывает в груди бешеный кульбит. – Я решу все твои проблемы, но и ты должна сделать кое-что для меня.

- Что же?

- Возможно, поначалу моё предложение покажется тебе странным, но ты умная девочка и если немного подумаешь, то поймёшь, что это вполне логичное развитие наших отношений.

Слово «отношения» неприятно резануло слух. Как-то неуместно прозвучало несмотря на то, что имеет множество смыслов. Какие у нас отношения? Родственные? Нет, скорее, дружеские. Цепляюсь за это безобидное прилагательное и использую его, как щит.

- Тебе, наверное, нужен бухгалтер. Я буду все свободное время посвящать работе с твоей бухгалтерией! - обещаю я.

- Нет, Женечка, у меня есть бухгалтер и другого я не ищу, но всё же хотел бы предложить тебе своего рода «вакансию». Сядь, пожалуйста.

Я сажусь на стул – холодная древесина жжёт голые ноги. Вадим садится рядом и берёт меня за руку. Его пальцы кажутся горячими как кипяток. Поглаживает меня, едва касаясь кожи – от интимности прикосновений становится не по себе.

- Вадим, я только дебет с кредитом сводить умею.

- Ты красивая, молодая женщина, и это твоё главное достоинство! – говорит он, прожигая меня заинтересованным взглядом. – Ты с кем-нибудь встречаешься?

- Нет, - отвечаю, всё ещё не понимая, к чему он ведёт.

- Это хорошо, будет проще. Я хочу, чтоб ты стала моей женой.

- В смысле? – Его предложение ошарашило меня даже больше, чем ночной визит коллекторов.

- Женя, я выкуплю бизнес Серёжки и сделаю тебя генеральным директором, но взамен хочу, чтоб ты стала моей женой.

- Зачем тебе это?

- Женечка, я тебя всю твою жизнь знаю. Так получилось, что вырастил тебя, научил всему, что знаю и умею. И теперь, видя, как ты расцвела, понимаю, что станешь для меня идеальной женой.

- Но это как-то.., - замолкаю на полуслове, не зная, как продолжить.

- Быстро? Ничего страшно, ты привыкнешь. Мы же всегда так хорошо друг друга понимали.

- Вадим, я не знаю, что сказать.

- Давай так? Ты сейчас соберёшься, и мы поедем ко мне. Дом большой, комнат много, так что выберешь любую. Выспишься, придешь в себя, а утром скажешь, согласна стать моей женой или нет. Иди собирайся.

Я чувствую себя студенткой, которую только что отчитал профессор, и теперь она рада покинуть его кабинет.

Дрожащие ноги с трудом поднимают тяжесть тела, которое плохо мне подчиняется, и я бреду к себе как во сне.

Я так надеялась, что Вадим меня спасёт, и он готов это сделать, но в обмен на крайне странную услугу, если можно это так назвать. Как я могу стать женой человека, который мне как отец? Ему пятьдесят четыре, а мне недавно исполнилось двадцать пять. Честно говоря, меня всегда привлекали мужчины постарше, да и выглядит он отменно – никаких седых волос и пивного брюшка. Плюсов много: привлекательный, зрелый, надежный и родной, но лечь с Вадимом в одну постель для меня сродни инцесту.

Я натягиваю джинсы и свитер. Обуваю ботинки и застываю как вкопанная, увидев его на пороге. Вадим подходит ко мне, присаживается на корточки и тщательно завязывает шнурки, как делал всегда, когда я пешком под стол ходила. Когда он вновь поднимается на ноги, мы оказываемся совсем близко – нос к носу. Кладёт горячую и благоухающую мандаринами ладонь мне на щеку и заглядывает в глаза – я почти теряю сознание от его взгляда, такой он охочий.

Сердце колотится, мешая дышать, во рту пересохло и единственное, что я теперь вижу, - это его огромные зрачки. Мгновение, и горячие губы кипятком впиваются в мой приоткрытый рот. Тяжёлая рука ложится на затылок и мне остаётся только подчиниться и позволить превратить этот поначалу робкий поцелуй в страстное слияние наших ртов и языков.

2. Глава 2. Женя. Брачный контракт

Когда я последний раз здесь была, его загородная резиденция представляла собой довольно лаконичную постройку: большой добротный дом, но вполне обычный. Потом Вадим уехал заграницу, и я забыла сюда дорогу на целых пять лет. За это время он успел поездить по миру, вернуться и возвести настоящий «замок» из стали, стекла и тёмного дерева – получилось нечто впечатляющее, но мрачное. Жилище полностью соответствует хозяину.

- Ого, целый замок! - присвистываю я, оказавшись за трёхметровым забором, который окружает эту неприступную крепость.

- Ты когда была маленькая, всегда называла мой дом замком! – улыбается он.

- Правда? Совсем этого не помню, - бормочу я.

Это так странно, когда мужчина, который час назад целовал тебя со всей страстью, вдруг начинает предаваться милым воспоминаниям о твоём детстве.

- Женя, повод, конечно, грустный, но я рад, что мы снова встретились! Мне так приятно, что ты здесь. Очень надеюсь, что ты станешь хозяйкой моего «замка».

Вадим берет меня за руку и галантно подносит её к губам. В этом прикосновении столько ласки и почтительности, что я готова растаять как снег, который водой сбегает с куртки.

Мне было так больно, когда Вадим уехал – чувствовала себя преданной и ненужной. Он иногда писал мне на «Facebook», но я не отвечала на сообщения из упрямства и глупых принципов. Были и подарки на дни рождения и Новый год, которые он передавал через общих знакомых, но они так и лежат неоткрытые. Сама не знаю, какое право имела так сильно обижаться.

Я держала марку, но сразу «побежала» к Вадиму, когда у меня случилось первое большое и осознанное горе. Когда папу разбил инсульт, Вадим стал первым и единственным человеком, которому я могла позвонить. Он сразу взял трубку, стал меня успокаивать и прилетел, как только смог.