Мы шагали по Сент-Олдейт. Мимо «Бульдога» с вывеской, на которой студент удирал от разъяренных надзирателей-прокторов, мимо золотистых стен Крайст-Черча и Томовой башни. Мимо огороженного деканского садика, откуда доносился детский смех. Уж не маленькая ли Алиса Лидделл с сестрами? С замирающим сердцем я стал вспоминать, когда Чарльз Доджсон написал «Алису в Стране чудес». Нет, раньше, в 1860-х. Но вот там, на другой стороне улицы, магазинчик, где Алиса пыталась что-то купить у овцы.
– Еще позавчера я сказал бы, что не верю в судьбу, – продолжал Теренс, оставляя позади поворот к крайст-черчскому лугу. – Но после вчерашнего я уверился. Столько всего произошло! И вот профессор Преддик перепутал поезда, а мне попались вы. То есть вы ведь могли направляться совсем в другие края, или у вас не хватило бы денег на лодку, или вас вовсе не было бы на перроне, и что нам с Сирилом тогда делать? «Судьба все нити наши прибрала к рукам, и люди движутся, покорны ей, как дети. Успех приходит свыше».
Рядом притормозила двуколка.
– Кдаприкажте, джентны? – осведомился извозчик, глотая половину звуков.
Теренс покачал головой.
– Пока будем грузиться, уже пешком дойдем. Тут рукой подать.
И действительно, за поворотом нашему взору открылся мост Фолли, таверна и река с пестрой мешаниной лодок у причала.
– «Судьба, решай, нам воли не дано; пусть совершится то, что суждено» [5], – процитировал Теренс, переходя по мосту. – Испытаем судьбу. Джавиц! – позвал он, спускаясь к причалу. – Вы ведь сохранили лодку за нами?
Джавиц выглядел как персонаж из «Оливера Твиста» – косматая бороденка и неприветливое выражение лица. Он стоял, засунув большие пальцы чумазых рук за немыслимо засаленные подтяжки.
Лежащий рядом с ним огромный коричневый с белым бульдог сопел, пристроив приплюснутую морду с массивными брылями на скрещенные лапы. Даже издалека видно было мощный загривок и воинственно выдвинутую вперед нижнюю челюсть. У Билла Сайкса в «Оливере Твисте», кажется, тоже был бульдог?
Не увидев никого похожего на Сирила, я встревожился. Что, если эта парочка укокошила приятеля Теренса – и концы в воду?
Теренс, беззаботно болтая, спешил по берегу к лодке. И чудовищу. Я осторожно шел следом, стараясь не особенно сокращать дистанцию и изо всех сил надеясь, что чудовище оставит нас без внимания, как та псина у станции, но бульдог, едва завидев нас, тут же вскочил.
– Вот и мы! – радостно возвестил Теренс, и бульдог понесся на него.
Выронив ранец и картонку, я загородился корзиной, словно щитом, и судорожно завертел головой в поисках палки.
Широченная бульдожья пасть распахнулась, обнажая длинные, в локоть, клыки и многорядье акульих зубов. Вроде бы бульдогов в девятнадцатом веке разводили для боев? Булл-дог, собака, нападающая на быков, отсюда и название. Вцепляется быку в яремную вену мертвой хваткой – для того им дан приплюснутый нос и мощные челюсти. Специально выводили породу, которая сможет дышать, не разжимая зубов, когда повиснет у противника на шее.
– Сирил! – завопил Теренс, однако никто не ринулся к нам на помощь, а бульдог, пролетев мимо него, рванул прямиком ко мне.
Я уронил корзину, и она покатилась к реке. Теренс метнулся за ней. Бульдог отвлекся на мгновение, а потом снова понесся на меня.
Никогда не понимал, почему кролики застывают перед змеей, но теперь я заподозрил, что их завораживает необычная манера змеиного передвижения. Атакующий меня зверь больше напоминал катящийся шар, чем бегущую собаку, и к тому же кренился набок, поэтому, глядя, как его заносит, я понадеялся, что он промахнется, а когда понял, что надежда напрасна, бежать было поздно.
