– Что это? – Я вывернул шею, пытаясь разглядеть, что происходит за поворотом.
Теренс скривился.
– Полагаю, Дарвин.
Рановато я решил, что иду на поправку: похоже, перебросочная болезнь по-прежнему не отпускает, и трудности со слухом дают о себе знать.
– Простите? – осторожно переспросил я.
– Дарвин, – повторил Теренс. – Профессор Оверфорс научил его лазить по деревьям, и теперь он взял дурацкую манеру прыгать сверху на ни в чем не повинных прохожих. Разворачивайте лодку, Нед. – Он показал, куда править. – Подальше от берега.
Я послушно потянул рулевые шнуры, все еще вглядываясь за поворот.
– На прошлой неделе свалился прямехонько на плоскодонку с двумя студентами из Корпус-Кристи, которые катали барышень, – рассказывал Теренс, выгребая на середину. – Сирил категорически осуждает.
Вид у Сирила действительно был осуждающий. Вскочив (то есть слегка приподнявшись) в лодке, он уставился на плакучие ивы.
У берега плеснуло еще раз, погромче, и Сирил резко прижал уши. Я проследил за его взглядом.
Либо тугоухость все же ни при чем, либо у меня резко возросла нечеткость зрения. В воде под ивовыми ветвями, поднимая тучи брызг, барахтался пожилой человек.
Боже! И впрямь Дарвин!
У него была дарвиновская белая борода, бакенбарды и лысина, а за спиной по воде плыли фалды черного фрака. Перевернутая шляпа качалась на волне в нескольких метрах от него, – он попробовал ее ухватить и тут же скрылся с головой. Потом вынырнул, отплевываясь и молотя руками, и шляпу отнесло еще дальше.
– Святые угодники, это же мой наставник, профессор Преддик! – воскликнул Теренс. – Быстрее, разворачиваемся, нет, не туда, в другую сторону! Скорее!
Мы поспешили на помощь – я загребал руками, подгоняя лодку, а Сирил встал передними лапами на жестяную коробку и воззрился вдаль, как Нельсон перед Трафальгаром.
– Стойте! Не задавите профессора! – Теренс бросил весла на дно и перегнулся через борт.
Старик нас не замечал. Фрак надулся пузырем, словно спасательный жилет, но на плаву, очевидно, держал плохо. Профессор исчез в третий раз, только рука упорно и безнадежно тянулась за шляпой. Перевесившись через борт, я принялся шарить под водой.
– Поймал воротник! – возвестил я и тут же вспомнил, что на меня Уордер надевала пристежной. Я поспешно отпустил сорочку, нащупал ворот фрака и подсек добычу.
Голова профессора вынырнула на поверхность, словно кит, и по-китовьи обдала нас фонтаном воды.
– «И тогда, чтоб человек и ангелы однажды увидели его, он с громким воплем всплывет»[7]. Не отпускайте, – велел Теренс, цепляя одну руку профессора Преддика за борт и пытаясь выудить другую. Я как раз упустил воротник, когда профессор изверг свой фонтан, зато, снова погружаясь, он вскинул руку, чем я и воспользовался.
Не представляю, как мы затащили его в лодку. Наше судно чуть не черпнуло воды, Теренс кричал: «Сирил, стой! Нед, назад! Мы утонем! Только не отпускайте!» – но, видимо, багаж сыграл роль балласта и не дал нам перевернуться, хотя Сирил в последнюю минуту решил взглянуть, как идут дела, и здорово качнул посудину.
Наконец я крепко ухватил профессора за руку, а Теренс подобрался к нему с другой стороны, уперся ногой в портплед, чтобы лодка не перевернулась, и взял за вторую руку. Так мы его и перевалили через борт, мокрого и жалкого.
– Профессор Преддик, как вы, сэр? – встревоженно спросил Теренс.
– Вашими стараниями цел и невредим, – ответил тот, выжимая рукав. Черный фрак оказался не фраком, а габардиновой профессорской мантией. – Ваше появление весьма кстати. Моя шляпа!
