Над просторной поляной ходили тяжелые тучи, не давая полуденному солнцу проронить на землю ни одного луча. Тревожно шумели желтые кроны деревьев приграничного леса, и казалось, сама природа выступала против моего решения. Как и советники – шайка политиканов – которые толпились сейчас за моей спиной и сверлили неодобрительными взглядами.
Но куда больше, чем презрение этих готовых на все ради власти мерзавцев, меня злил тот, кто стоял напротив: Император Лайонел Первый Робредо. Захватчик, узурпатор, жестокий тиран. И – какая неожиданность – мой бывший любовник, жалкий трус и лжец! Во время того северного похода я думала, что он назвал мне фальшивое имя. Впрочем, это не важно. Главное – он меня не узнает. В его присутствии, как и перед всеми чужаками на севере, я носила обитую кожей змеи маску либо оставалась в темноте.
Сейчас он внимательно меня разглядывал, прищурив раскосые глаза, слегка морщился от поднятой ветром пыли, от чего его крупные скулы еще сильнее выделялись на сухом лице, на котором холодное северное солнце уже успело оставить пыльный загар.
Я и подумать не могла, что Лайонел окажется тем самым правителем, которому мне предстоит сдавать страну. Почему-то представляла себе Императора более широкоплечим, менее изящным и, чего греха таить – куда более старым. Однако вот он передо мной: мужчина, которому по виду едва ли больше тридцати пяти, а по сути должно быть и того меньше. Высокий, жилистый – под тканью черного камзола все мышцы можно разглядеть, как в анатомическом атласе. Впрочем, не так уж и давно мне удалось к ним прикоснуться – на ощупь они были не мене внушительными. Гибкий, как лесной кот, и хитрый – каким бы простодушным воякой он не строил себя перед подчиненными, взгляд зеленых глаз под отросшими за время похода черными волосами, аккуратно убранными в низкий хвост, не давал мне обмануться и поверить всем тем красивым сплетням, что о нем ходили в народе.
– Я ознакомился с вашим предложением, регент Войцеха Милик, и готов его обсудить, – произнес он бархатным, отлично поставленным голосом.
Надеюсь, мы найдем общий язык. Иначе моей стране, и без того обессиленной двумя неурожайными годами и проигрышами в прошлых войнах, придется совсем туго. И ради того, чтобы спасти людей, я, наступив на горло отвращению и желанию раскрасить острую скулу огромным синяком, лишь холодно улыбнулась.
Опустилась на кресло, услужливо подвинутое разряженным в золото и шелк лакеем. На его фоне я, одетая в перекроенный под мою фигуру мужской костюм, чувствовала себя неуютно: Лайонел явился внезапно, без предупреждения, очевидно намереваясь застать меня врасплох. Отчасти ему это удалось, я ожидала его прибытия не раньше следующей недели.
Он сел напротив, теперь нас разделял широкий стол, на котором лежала карта континента и две копии договора о капитуляции, написанных красивым почерком моего секретаря. Я сложила руки перед собой, быстро оглядела палатки, разбитые тут, на нейтральных землях, еще пару недель назад в ожидании прибытия знатного гостя, и наконец встретилась взглядом с зеленью в искрящихся откровенным интересом глазах. Вот только какого рода этот интерес – чисто мужской или политический – я не могла понять.
