Прошло несколько долгих секунд, даже я видел слезы, стоящие в глазах мужика. Войцеха же несколько раз дернула пальцами, будто пыталась на что-то мне намекнуть. Заметив ее жест, я подошел ближе.
Как только я встал почти за спиной регента, она подозвала одного из своих гвардейцев и указала на мужиков.
– Гоните их отсюда, – и указала на крестьян.
Гвардеец медлил – его широкое лицо, покрытое недельной щетиной, отлично отражало внутреннюю борьбу: он искренне жалел этих людей, но ослушается приказа – и завтра будет голодать уже его семья.
– Стойте, прошу вас, – я обратился к Войцехе, поняв, о чем она меня предупреждала.
Она кивнула и отступила на шаг, предоставляя мне разбираться с проблемой.
– Где находится ваша деревня? – спросил я у старика, который, несмотря на внушительный рост, трясся от страха.
– Да там, за пригорком, Лужки зовется, – он махнул рукой в неопределенно направлении, но по названию я понял, где искать эту деревню – карты приграничных территорий Даграса изучал подробно.
– Через два дня я приду к вам со своими людьми. Меняю припасы на ночлег, – как можно проще, чтобы не смущать мужика высокопарными речами, предложил я.
Тот радостно вскочил, закивал и снова бухнулся мне в ноги.
– Скажи, добрый человек, как тебя звать? На кого мне молиться, кого мои дети по гроб жизни благодарить будут? – тихо просил он дрожащим от слез голосом.
Я огляделся – представляться самому было как-то не с руки. Будь мы с мужиком на поляне одни, я бы даже не подумал об этом, но на нас смотрит куча советников, с которыми мне еще работать – ели не казню всех, конечно.
Функцию моего герольда временно взяла на себя Войцеха.
– Перед тобой Император Лайонел Первый Кассегрен. Твой будущий правитель, – торжественно произнесла она, но последние слова прозвучали с нажимом. – Возвращайся в деревню и проследи, чтобы его воинам был подготовлен достойный прием.
Мужик от ужаса замер, но, к его чести, быстро справился с собой. Пятясь и поминутно кланяясь, а заодно заверяя, что все сделает «чин чинарем», мужик вместе с группой поддержки скрылся за деревьями.
Войцеха перевела на меня холодный взгляд. Я ожидал, что она поблагодарит – хотя бы еще одной мимолетной улыбкой – однако ничего подобного так и не дождался.
– Если в этой деревне ваши «воины» устроят поножовщину или попортят девок, то из всех других вас погонят вилами и факелами, – спокойно произнесла она, будто лишь констатируя факт, но на деле – угрожая.
Какова соплячка! Сколько ей лет – двадцать пять? Двадцать семь? А уже мне условия ставит! Впрочем, пусть думает, что сумела на меня повлиять – пока что мои желания с ее планами вполне сходятся.
– Не волнуйтесь, Ваше Величество, – я все же нашел в себе силы улыбнуться сквозь раздражение. – Вы положили хорошее начало моей доброй славе, я намерен ее поддержать и приумножить.
В том, что Войцеха приказала прогнать крестьян специально, чтобы выставить меня на своем фоне едва ли не легендарным героем-спасителем, я нисколько не сомневался.
Я возвращался к своему войску с легким сердцем. Встреча с Войцехой Милик, к моему удивлению, вызвала куда больше эмоций, чем мне казалось. До того момента, как она стала регентом, я едва ли помнил о ее существовании. За те несколько недель, что она навела порядок в замке и умудрилась собрать последние силы для заключения договора, узнать о ней удалось не много: младшая принцесса, сестра Жерома – того труса, который опустил страну на самое дно и сбежал, стоило мне только взглянуть в его сторону.
