– На что это вы мне намекаете?
– Могу сказать прямо, чтобы не было разночтений. – Гилберт выдержал театральную паузу. – Где вы взяли магию? Как-то перетянули от брата? Это какая-то новая схема?
– Надеюсь, вы сейчас шутите…
Но выяснить, так ли это, мне не довелось. Видимо услышав наш спор, в комнату постучал, а затем заглянул начальник Регистрационной Палаты.
– Как хорошо, что вы пришли в себя, мадемуазель Моретт. Вы не могли бы угомонить свою магию? Она до сих пор продолжает разносить наш зал в щепки. А у нас, между прочим, на сегодня назначены другие проверки!
М-да, неловко вышло. А ещё более неловко мне становилось оттого, что я понятия не имела, как свою магию успокоить.
Другой вопрос, почему она продолжала буйствовать отдельно от меня? Что это за воспитание такое? Мысленно ворча на недисциплинированные силы, я вышла в зал следом за начальником Палаты. Гилберт следовал за мной, как конвоир, дыша буквально в затылок. Как будто ему было мало загаженной одежды.
К счастью, часть мужчин, составляющих комиссию, успела сбежать – меньше будет свидетелей моего позора. Сейчас в кабинете остались только лаборант, который уныло собирал с пола обломки магометра, и один седовласый господин. Тот, видимо, тоже являлся магом и как раз пытался некоторым образом нейтрализовать мою магию, но выходило у него откровенно плохо. Он читал какие-то заклинания, взмахивал руками, но толку от этого было чуть меньше, чем ноль.
– Успокойтесь, месье Нормрен! – окликнул его Гилберт. – Ещё не хватало, чтобы вам стало плохо от перенапряжения. Вас я носить на руках не буду.
Похоже, намёк был нацелен точно на меня, а я, наверное, должна была расчувствоваться от того, как на самом деле рыцарски поступил мой конкурент. Не дождётся!
– Упаси боги, – закатил глаза мужчина и наконец опустил руки, смирившись с тем, что тут он бессилен.
– Сейчас виновница всего этого торжества всё тут исправит, – продолжил глумиться месье де Лафарг и испытующе на меня уставился.
– А можно сделать так, чтобы он вышел? – спросила я у начальника. – Он меня нервирует и не даёт сосредоточиться.
– Месье Нормен, будьте добры, выйдите!
– Да не он! – вмешалась я. – А месье де Лафарг.
Тут руководитель слегка смешался, но всё-таки повернулся к Гилберту и с сожалением развёл руками. Ничего, мол, не поделаешь. Дракон не сдвинулся с места, будто не заметил направленного на него взгляда с безмолвной мольбой уступить и уйти.
Но длилось это недолго. Птички самых разных цветов и размеров, игнорируя возможность вылететь в открытое окно, всей стайкой вдруг кинулись на месье де Лафарга. Ещё миг, и вся эта верещащая гурьба упала ему на голову, пытаясь клюнуть посильнее.
Я даже испугалась, потому что сама ничего такого напрямую не задумывала. Но, видимо, птицы каким-то образом чувствовали моё настроение и решили устранить того, кто был в нём виноват. Своим, птичьим, образом. Но я ещё не успела вмешаться в этот пернатый беспредел, как вдруг случилось странное: все птахи, едва только коснулись лапками головы и плеч месье де Лафарга, тут же разлетелись в стороны, будто их сдуло, а по залу пронёсся тихий угрожающий рокот при том, что Гилберт даже с места не сдвинулся и не раскрыл рта.
Мелкий дождь продолжал сыпать из невидимых облаков прямо на деревянные панели и мебель, ветер, приправленный лепестками и дивными ароматами, продолжал гулять по кабинету. Всё это вместе со стоящим посреди этого хаоса непоколебимым драконом складывалось в слегка сюрреалистичную картину.
