Не смотри на него - страница 7

От неожиданности прикрываю глаза, когда Марек долбит кулаком о косяк.

- Ты доведешь меня когда-нибудь.

Ночую я в гостевой, а следующим утром добираемся до школы в полной тишине. Не разговариваем. По дороге в класс включаю телефон, и мне сразу вываливается целая куча сообщений и информация о поступающих звонках.

Не хочу даже читать, просто убираю телефон в боковой карман на рюкзаке и тащусь следом за угрюмым Яном. Я и сама не в духе.

Зато в классе заметное оживление. Девчонки столпились в кучу и наперебой шушукаются.

Понимаю, что все дело в Стасе, которого еще, кстати, нет, но вот-вот должен появиться.

***

Следующая глава от лица Стаса. Очень жду звездочек и комментариев)

5. Глава 4 На чужой территории

Стас

Отец свалил от нас, когда мне было десять. Я все никак не мог понять, почему. Искал причину в себе, думал, может, сам виноват, и отец просто устал от моих выходок, о которых сначала приходилось выслушивать в детском саду, а затем и в школе.

Но однажды вечером во время нашей с мамой ссоры, она выпалила, что никогда не любила моего отца, поэтому он и ушел.

А я все думал, как же так! Ведь, если она отца не любила, то и меня тоже не любит. Мама же оправдывалась, успокаивала, что я был и останусь навсегда самым главным мужчиной в ее жизни. Но уже позже я понял, что это не так.

Главным для нее был муж подруги, Павел Никольский, с которой они дружили еще со школы.

Высокий блондин с кучей бабок, в отличие от моего отца. Он имел красивый дом, недвижимость за рубежом. Жену наряжал в дизайнерские шмотки, возил по курортам, дарил брильянты.

Каждый раз после совместных посиделок с Никольскими, мама с папой ругались. Дома за закрытыми дверями орали, как ненормальные. Я же сидел в своей комнате, вжавшись в спинку кровати и считал до бесконечности, лишь бы это дерьмо поскорее прекратилось, а потом просто вырубался, так и не дождавшись тишины.

Еще у Никольских была дочь младше меня на каких-то пару месяцев. Еву я помню еще мелкой, приставучей овцой. Она носила брекеты, и, если честно, мне это нравилось. Потому что в остальном девчонка, скорее, напоминала куклу, а не живого человека. Пшеничные волосы до поясницы, дурацкие заколки, широкая улыбка, как у Буратино, и большие льдистые глаза.

Однажды отец во время нашего совместного воскресения, когда он еще проводил со мной время после развода родителей, сильно накидался и вывалил мне, что мама залетела от него случайно, после чего тот предложил пожениться, потому что очень ее любил. Мама аборт делать не решилась и согласилась на свадьбу. Так я и появился. Хрена себе история!

А вот Ева была желанным ребенком, запланированным, и поэтому я ее конкретно не переваривал. Она росла в роскоши и, казалось, что в любви и заботе. Я терпеть не мог гостить у Никольских, потому что даже не знал, как правильно смывать в их навороченном толчке. Наши семьи были абсолютно разнополярны, и я чувствовал, как мама завидовала подруге, отец тихо ненавидел Павла Николького, а я шарахался от их дочурки.

Вот такое дерьмо творилось в моей семье, пока родители не развелись.

А потом мама, словно расцвела. Перекрасилась, похудела, записалась на фитнес. Стала везде с этой своей подружкой таскаться. И однажды мы даже вместе летали на новую виллу Никольских в Айа-Напу.

Я тогда очень просился в спортивный лагерь, но мама потащила меня с собой. Мне было четырнадцать. Я впервые влюбился в девчонку из спортивной школы и хотел поехать с ней, но обломался.