И Ваня успешно преодолевал эти препятствия, учился прилежно, не пропускал лекций, по всем предметам имел подробнейшие конспекты, ибо знал: адаптированных учебников для незрячих студентов в библиотеке нет. Есть диктофон, на который он записывал текст, произносимый преподавателем на лекции, и конспекты, которые приходилось вести дома, слушая диктофон и перепроверяя каждую наколотую дырочку с целью ее читабельности во время подготовки к сессии. Именно с помощью Ваниных конспектов, которые он озвучивал при подготовке к экзаменам, готовились и его одногруппники – их собственные оставляли желать лучшего.
Самое интересное, что несколько однокурсников Вани под его руководством выучили шрифт Брайля и мастерски использовали его в качестве шпаргалок на контрольных и экзаменах. Сам же парень нередко освобождался от экзаменов, получая «автомат» по тому или иному предмету. Но вовсе не по причине инвалидности, а потому, что прилежно посещал все занятия и набирал большое количество баллов за задания, выполненные во время обучения. В итоге, и первый, и второй семестры Котельников закончил на отлично, получив повышенную стипендию.
Это были первые, самостоятельно «заработанные» им деньги, на которые он купил Ольге Петровне финские сапоги. Женщина, как могла, отбивалась от столь «нерациональной» траты денег, но Иван настоял на своем. Ему очень хотелось продемонстрировать родительнице, что та недаром вложила в его обучение столько труда и средств.
Любимым предметом Котельникова, конечно же, был вокал, а любимым преподавателем – Майя Владимировна, личное знакомство с которой они оба не афишировали. Сивцова всячески покровительствовала парню, приводила его в пример остальным студентам, не уставала восхищаться незаурядным голосом Ивана и его идеальной техникой исполнения. В начале четвертого семестра она продемонстрировала Котельникова народному артисту СССР Павлу Борисоглебскому, и тот восхищенно сказал: «Вам, молодой человек, пора выходить на новые рубежи. Вы – чрезвычайно перспективный вокалист». Воодушевленный столь высокой оценкой корифея, на третьем курсе Иван подготовил свою первую сольную концертную программу, на четвертом – еще одну – с романсами и ариями на стихи Пушкина.
Накануне выступления ему приснился сон. Тот самый, которого он всю жизнь неосознанно опасался. Слепой музыкант из его детства, играя на гитаре и губной гармошке, пел:
Переведи меня через майдан, Где мной все песни сыграны и спеты, Я в тишь войду и стихну – был и нету. Переведи меня через майдан.
Ваня проснулся в холодном поту. «Все, меня ждет провал! – с ужасом подумал он. – А я на выступление пригласил маму и моих интернатских педагогов. Матушка даже вечернее платье себе сшила в тон моему смокингу… И афиши уже везде расклеены… Неужели я опозорюсь на глазах у всех? Может, отменить мероприятие, прикинувшись больным?».
– Это что еще за глупости? – возмутилась Ольга Петровна, услышав рассуждения сына. – Ты просто волнуешься перед концертом, вот и снится тебе всякая ерунда. Музыкант с гитарой тебя испугал, чушь какая-то… Он что, гонялся за тобой?
– Нет, мам, самого музыканта я во сне не вижу… Я вообще ничего не вижу. Во сне я лишь слышу звуки, запахи, ощущаю вкус, прикосновения. Меня кошмарит сама эта песня. Даже не песня – она мне как раз очень нравится. Меня пугает то, что случается на следующий день после того, как я ее услышу сне.
