Не совсем мемуары - страница 11

Минут через пять радушная же китаянка принесла большой чайник горячего дымящегося чая. Еще минут через десять томительного ожидания мы решили отпить чаю, пока он совсем не остыл. Темно-коричневый напиток показался совсем безвкусным. Зал постепенно заполнялся, и ускорившийся хозяин с помощницами весело смеялись, проходя мимо нас, показывая руками: «Сейчас все будет!».

Темный чаек и разглядывание местных завсегдатаев скрашивали ожидание. Соседний столик занял серьезный и щуплый юнец, студент, наверное. Он без раздумий сделал заказ и сразу получил на стол тот же набор посуды и полный чайник, что и мы. Ловкими и привычными движениями он тщательно обмыл всю принесенную посуду настоем из чайника над емким тазиком, и расставив все на столе, уткнулся в телефон в ожидании ужина.

Мы застыли в глубоком изумлении, осознав, как опростоволосились. Подоспевший с нашими димсамами хозяин был допрошен на пальцах же, на полупустом чайнике и чашках: «Можно ли это пить?». Он закивал еще более активно, и, уже гогоча в голос, ушел в сторону кухни. Первые два набора димсамов порадовали и примирили с выпитым полосканием для посуды. Спустя недолгое время за столик у дверей определился тщедушный старец, сразу же принявшийся активно употреблять принесенное с собой местное виски, даже не дожидаясь закуси. Посетители с видимым удовольствием лакомились разнообразными «пельменями», подаваемыми в круглых плетеных коробочках, кто-то обливал тарелки чайком, кто-то не заморачивался. Две последующие порции примирили нас уже со всем миром и вселенной. Уходя, вместе смеялись и жали руки хозяину. Больше нигде ни большой чайник «чая», ни тазик нам не подавали.

Совсем другие димсамы мы попробовали в бывшей когда-то рыбацкой деревушке Абердин у подножия Пика Виктория, куда мы забрели, едва не заблудившись в огромном национальном парке, спускающемся в противоположную сторону от популярной смотровой площадки с видом на весь Гонконг. Местные «пельмени» несколько отличались от дебютных и формой и размерами, но вкус имели потрясающий. Спутница с трудом отговорила от «продолжения банкета». Создавалось стойкое впечатление, что на меня гонконгские «пельмени» воздействуют как удав на кролика, вызывая наркотическую тягу.

Пару последующих дней удалось избежать приступов «димсамной лихорадки». Побродив по рынкам Коулуна в материковой части Сянгана14 на одной из центральных улиц мы зацепились взглядом за малюсенькое кафе с большой фотографией на дверях: «набор из супа-лапши и 10 пельмешек». Время обеда! Пройти мимо я уже не смог. Присев за единственный свободный столик в глубине помещения, мы оказались практически напротив открытой кухни, где три веселые поварихи на наших глазах шустро лепили эти самые димсамы, ловко заворачивая смесь мясного фарша с китайской капустой в заранее приготовленные кружки из тонко раскатанного теста.

Порция насчитывала десять слегка поджаренных продолговатых «пельмешка», вкусовое упоение от коих лишь слабо отражает похвала «язык проглотишь!». От повторения заказа удержала глубокая тарелка очень вкусного ядрёного супчика, входившего в обеденный сет15.

Но самое запоминающееся впечатление оставило посещение очень востребованного и популярного заведения, расположенного на небольшой улочке на среднем уровне16 тянущегося вверх города. В один из дней мы вознеслись на траволаторном подъемнике в район «Mid Levels», широко известный именно множеством питательных заведений. И, вволю попетляв по округе и почувствовав приступ сильного голода, поднялись по невысокой лесенке в небольшое застекленное кафе в бель-этаже старого высотного здания. В быстро сгустившихся сумерках его окна в пол издалека манили теплым, уютным светом.