– Обещаю быть счастливой, так пойдёт?
– Вполне сносно.
Мы обнимаемся, я жадно вдыхаю запах её духов. Я влюбляюсь в Шерри и знаю, что мы станем замечательными подругами.
ХХХ
Домой я возвращаюсь только утром с первыми лучами рассвета. Босоножки стёрли ноги в кровь, пришлось разуться и идти пешком.
Мы с Геннадьевичем арендовали дом на берегу Сены на пополам. Жильё в Париже было очень дорогое, почти неподъёмное в одиночку. В моём распоряжении был второй этаж, а в его – первый.
Мужчина собирался на работу, успел переодеться в костюм и пил кофе за барным столом на кухне.
– Выглядишь счастливой. – Замечает он, когда я босая прохожу на кухню. – И очень пьяной.
– Я влюбилась. – Признаюсь ему, бросая босоножки на пол. – Встретила потрясающую женщину, и мы проговорили с ней всю ночь напролёт, обсуждали мужчин, секс… Короче, она теперь будет моей лучшей подругой. Я обязательно Вас познакомлю!
Геннадьевич, или Док, как я называла его про себя, отставил чашку с кофе и, еле сдерживая улыбку, сказал:
– Ты влюбляешься каждую вторую ночь.
– Есть такое. Париж – город любви!
– Мне нравится перемены в тебе. Честно. – Мужчина накрывает мою руку своей и слегка сжимает её. – Сегодня ко мне придёт коллега. Мы хотели обсудить конференцию, если ты понимаешь – о чём я.
– Не переживай, я скроюсь и не буду Вам мешать. – Док редко кого приводил в дом, я была не против. Он был взрослый дядя и ему было необходимо сливать яйца, чтобы не умереть от рака яичек. – Тем более, у меня сегодня первая репетиция в Мулен Руж, я буду выступать там Соло.
– Ты? – Док теряет дар речи, а я не могу удержаться. Смеюсь во всю. – Это не перебор? Там же… ну… слишком откровенно всё?
Раньше я боялась показывать своё тело, не хотела привлекать лишнее внимание. После Бориса мне долгие годы было необходимо скрывать в себе женщину, способную возбудить мужчину. Я боялась внимания, последствий. Сейчас я понимала, что дело было не во мне, и я имею право быть красивой, желанной и раскованной.
– Не будь ханжой, ты напоминаешь мне… – Осекаюсь. Сердце пропускает несколько ударов и становится грустно. Физически ощущаю груз. В эту минуту я на автопилоте подумала, как бы Ярослав отнёсся к тому, что я буду выступать в Мулен Руж. Ему бы точно не понравилась эта идея.
Ярослав. Змей.
Я не спрашивала ничего о нём у Сергея, настойчиво игнорировала попытки Серого рассказать мне о делах в Москве. Боялась, что сорвусь, если узнаю. Подавляла интерес и желание приоткрыть закрытую дверь в прошлое.
– Нет. Я не ханжа. – решает переменить тему Док. – Просто ты бросаешься из крайности в крайность. Так тоже нельзя делать.
– Не хочу думать, что можно, а что нет. – Пожимаю безразлично плечами. – Если ты не против, я пойду спать. Нужно отдохнуть перед первой репетицией.
Машу рукой Доку и поднимаюсь к себе, скидываю платье прямо на пол и забираюсь под душ. Смываю с себя остатки вечера и голой ложусь спать, заведя перед этим будильник. Нужно было хорошо выспаться перед тренировкой и показать себя на двести процентов.
Я не профессиональная танцовщица, и мне предстоит только всем доказать, что я чего-то стою.
Мне снова снятся тягучие, неприятные сны. Длинные разговоры и бесконечные споры. Мне снится Мишель, она плачет и танцует, прочит меня помочь. Последнее время подруга часто приходит ко мне во сне.
Я просыпаюсь с желанием позвонить ей. Сажусь на кровати и беру телефон в руки, пролистываю ленту и нахожу её профиль в социальных сетях. Новых фотографий нет. Мишель ничего не выкладывала за последнее время.
