(не)свобода - страница 27

Вопрос.

Какой еще рояль?

Вопрос.

Музыку исполнять, в основном. Покупать вышло бы дешевле, чем арендовать, потому что… Такой инструмент очень дорого арендовать. Один день – тысяч сорок минимум. Перевозка, настройка, репетиции и публичные показы… Нам дешевле было купить, к тому же нам давали хорошую скидку и рассрочку. Гражданский кодекс, наш с вами любимый, этого не запрещает.

Вопрос.

Но государственных денег на тот момент никто и не тратил. Грант выделили уже после проведения мероприятий. Средства тратили свои. Так что правильно и рачительно было потратить четыре миллиона, а не двадцать четыре, если бы мы всё время продлевали договор аренды. Согласны?

Вопрос.

Не кричите, пожалуйста.

Вопрос.

Нет. Непонятно. И непонятно кое-что еще.

Вопрос.

Где моя жена, товарищ полковник?

Если бы Марину спросили, как бы она охарактеризовала их с Егором брак, – она бы не назвала ни одну из категорий, которые когда-то сразу за все семьи страны придумал Толстой. Ты должен быть либо счастлив, либо нет – альтернатив никто не предлагал. И больше того: если один день кажется несчастливым, а другой – вполне счастливым, то знакомые будут считать, что в основном-то ты, конечно, счастлива, и бросятся помогать советами по достижению абсолютного счастья, даже в том случае, если их советы могут подойти кому угодно, только не тебе самой. Самое смешное, что объяснять это бесполезно. И когда мамина двоюродная сестра в следующий раз пришлет тебе открытку со стоковым фото, на котором молодая девушка ведет улыбающегося малыша гулять, – ты не станешь ей писать, мол, э-э-э, вообще-то Саше уже десять, а не три, и у меня нет времени даже старые долги по работе сдать за выходные, не то что куда-то сходить с семьей… Мамина двоюродная сестра сидела на почетной пенсии прокурора, так что ей легко было говорить о прогулках в парке по выходным, но Марина всё равно мужественно сдерживалась и отправляла сухое «:-)» из вежливости.

Впрочем, в их шатающемся браке виноват был не только судейский график, но и строительная компания. Звучало как каламбур, но смешно Марине перестало быть уже тогда, когда партнер Егора по бизнесу (и студенческий еще товарищ) Артем Зырянов, строивший из себя опытного девелопера с солидными связями во всех силовых структурах, решил выбить участок земли в том месте, где только что снесли старый, еще хрущевских времен цирк, – в одном из районов на периферийных станциях метро. Раньше партнеры уже занимались сопоставимыми проектами – так, на месте бывшего целлюлозно-бумажного комбината в Перепятово построили многофункциональную офисную башню, – так что уверенности им было не занимать. Поскольку на периферийных станциях уже давно и прочно обосновались торговые центры с кинотеатрами, игровыми зонами и контактными зоопарками, в цирке как в развлечении никто уже не нуждался, – зато земля была нужна всем. Во-вторых, конечно, нужна самому Артему, но в первую очередь – одной отечественной фармацевтической компании, которая сидела на госдотациях и которую возглавлял – по случайному, разумеется, совпадению – сын полицейского генерала, командующего периферийным округом Москвы. Марина узнала об этом, когда во время очередной серии гражданско-правовых разбирательств, которыми заниматься приятнее всего (они самые легкие и не привлекают внимание общественности), ей попалась на глаза справка, выданная мэрией на соответствующий пятачок земли в четыре гектара. Все необходимые формальности Марина, конечно, выполнила, но затем сразу позвонила Егору – мол, скажи Артему, чтобы не лез, оно его сожрет. Выполнил муж просьбу или нет, Марина не знала (согласно их негласному пакту, один не интересовался работой другого, чтобы не увязнуть в этом топком болоте), но просьба до Артема не дошла. Он не просто стал торговаться за земельный участок, а пригрозил, что его знакомые из ФСБ и фармкомпанию прикроют, и сынишку генерала на Колыму отправят, и с самим генералом приключится какая-нибудь пренеприятная история… Артем блефовал – не было у него таких могущественных знакомых, но это еще полбеды. Беда была в том, что про его блеф прекрасно знали, и, когда в квартиру Артема одним погожим утром ворвался взвод СОБРа, никто из столичных девелоперов особенно удивлен не был.