Телефон завибрировал опять. Марина нехотя открыла глаза и взглянула на экран.
Мам, а ты заберешь меня сегодня из школы?
Марина нахмурилась. Вообще-то сегодня была очередь мужа забирать Сашу. Договаривались они всегда за неделю вперед и на два-через-два, иначе распланировать было трудно: Егор мог задержаться в офисе точно так же, как и Марина. Саша просился возвращаться домой самому – восемь лет все-таки, уже большой, – но тут против была уже Марина: мало ли, вдруг кто захочет насолить судье и что-нибудь сделает с ребенком?..
«Ты просто параноишь», – говорил Егор, когда эта тема опять всплывала в их – не очень частых – разговорах, но послушно забирал Сашу согласно расписанию.
Папа говорил что задержится а теперь не берет трубку;(
Что за черт?
У Егора на телефоне стояла еще услуга «музыка вместо гудков», которую операторы освоили где-то в конце нулевых. Музыку можно было выбирать самостоятельно, но все, разумеется, на это забивали, поэтому рингтон настраивался рандомно из строго очерченного набора. Сейчас вместо гудков стоял Михаил Круг, и Марина, разглядывая ямочки на щеках Путина, напряженно слушала, какой тяжкий груз лежит на сердце тверичанина, который едет во Владимирский централ.
Егор не отвечал.
Егор, я заебалась слушать твой Владимирский централ, смени уже тему.
И ты где вообще? Ты заберешь Сашу?
Ну вот – так всегда. Стоило на минуту почувствовать себя где-то там, между землей и космосом, подвешенной на тонких ниточках над пропастью между действительностью и тем, что за ее пределами, – тут же ее из этого состояния вырвали. Марина иногда задумывалась о том, не лучше бы ей было уехать на годик эдак на Шри-Ланку, как делали ее знакомые: запереться в хижине, слушать шум моря и молчать, молчать так долго, что темные грубые стены хижины и персональная темнота, которую видишь, закрывая глаза, показались бы родными.
Ответа не было. Марина набрала последний раз, косо взглянув на часы, – задерживать заседание было неразумно хотя бы потому, что в кабинете ее ожидала еще куча бумажной работы. Которую придется забрать домой, если блудный муж не заберет Сашу.
…Если что-то не случилось с самим мужем.
Теперь гудки не проходили вообще, а абонент был «временно недоступен».
Марина вошла в зал, левой рукой придерживая пузатое дело, а в правой зажав телефон – так, чтобы никто не видел, что он спрятан в рукаве.
Нет, не рассчитала. Не рассчитала, а потом всё произошло быстро. Телефон вылетел из руки, совершил кувырок в воздухе и с грохотом рухнул на пол. Марина замахала рукой бросившейся к ней Ане и склонилась над аппаратом, но тут же почувствовала, как шее стало слишком легко: Анина заколка предательски расстегнулась и закатилась под стол, а мантия скатилась по спине Марины к ногам, обнажив спортивный костюм «Bosco» и белые кроссы. Марина стояла под гербом России, как посетительница модного фитнес-клуба на тренировке: от судейского одеяния на ней остались только черные рукава, а мантия превратилась в уродливый шлейф.
В зале тут же зашушукались, повскидывали камеры – особенно тот, в шляпе, конечно. Захотелось превратиться в крота, ну или там в другую подземную тварь, и срочно вырыть себе где-нибудь нору и там переждать стыд, от которого стало очень зябко. Ей-богу, словно голая стоит. Хотя нет, даже голой было бы лучше.
– Прошу прощения, – пробормотала Марина. Пальцы не слушались, она уже думала, что и застегнуть мантию не получится, но на помощь пришла Аня и ее несколько английских булавок. Так что пару минут спустя ажиотаж уже улегся, а Марина снова заняла председательское кресло в мантии, пытаясь держать лицо.
