Вырвавшись на улицу, я прислонилась к шершавой стене. Холод обжигал тело, ныли ребра. Я прикрыла глаза. Ярость отступила так же быстро, как настигла меня.
Из бара вышла Настя. Принесла мне мою куртку. Прислонившись, как и я, к стене с явным удовольствием затянулась. Мы таращились на свет фонаря, чьи круги на асфальте казались особенно яркими в окружающей тьме.
– Не обращай внимания. Петюня ко всем новеньким подкатывает, свежую кровь ищет. А ты и правда так хороша, что… В общем, он скот. Не стоит даже думать об этом.
– Я видела его здесь и раньше.
– Некоторые гости Инессы любят девочек. Кто-то даже мальчиков. Петюня поставит любой товар и приберет, если кто напачкал.
– Ценный кадр.
– А то… Ирка, кстати, раньше его «бабочкой» была. Теперь зазналась. Еще недавно задирала подол, теперь подбородок.
Нельзя сказать, что услышанное удивило. Но все же некоторое время на осмысление понадобилось.
– Если решила стать честной труженицей, чего ж в отеле осталась?
– За нее Кузьма решил, – хмыкнула Настя. – Не любит делиться, а без присмотра оставить не решается.
– Муж Инессы?! – решив, что ослышалась, ахнула я. Настя хмыкнула.
– Они здесь все друг друга стоят. Кузьма изменяет Инессе с Иркой. Инесса ему с Илларионовым. То есть изменяла, пока управляющий в свой родной городишко не смылся. Видать, не выдержал ее темперамента. Ну да замена найдется, если уже не нашлась.
– Круто.
– То, что не в сказку попала уже поняла, не так ли?
По окончании смены я едва добрела до кровати. Хорошо хоть брести было всего-ничего. Стащив с себя одежду, рухнула как подкошенная и забылась мертвым сном. Но забыла закрыть окно, а в конце октября это чревато.
Проснувшись от жуткого холода, я поспешила исправить собственную оплошность. Но едва протянув руку к раме, замерла соляным столбом. Двор в этот час – одна темень. Жители дома и постояльцы спят. Небо не посветлеет до весны, снег не выпал, а городское освещение не работает (кто-то разбил единственный фонарь). С проспекта в арку иногда пробивается некий отблеск света, но тает, ничуть не тревожа тьму.
А в такой темноте хороших разговоров не ведется, богоугодные темы не обсуждаются. Вот и два мужчины, что по недосмотру остановились подле моего окна, пробудили в моей душе страх, объяснения которому я найти даже не пыталась.
– …зыбко все, рискованно. Такие люди замешаны! Ошибешься, и пуля наградой покажется.
– А ты не ошибайся. А проколешься, я и сам с тебя шкуру спущу!
– Что-ты, я не…
– Все, что от тебя требуется – четко следовать плану. И все. Твоя доля достаточно хороша, чтобы не облажаться. Или мне другого поискать?
– Что ты, что ты! Я в деле. Только…предчувствие у меня…
– Это не предчувствие, а моча, что по твоим ляжкам стекает. Не надо путать. К тому же продержаться надо всего несколько дней. И мы в шоколаде.
– А она? Она не подведет? Ведь, если…
– Она все это и придумала. Так что, смотри не испорти. Иначе…сам знаешь.
Ближе к обеду следующего дня я отправилась к Инессе за расчетом. Обычно к отелю я ходила улицей, но сегодня дождь шел стеной, и желания выходить из помещения я у себя не обнаружила. В голове с самого утра вертелся нечаянно подслушанный ночной разговор.
Чем он так напугал меня? Ну разговаривали два прохожих. Мало ли по какой причине им не спалось? Почему я так уверена, что их разговор имеет отношение к отелю? Они могли быть кем-угодно и говорить о чем-угодно! Жильцы дома, обычные прохожие, выпивохи… да мало ли!
