– И что ты скажешь? – нарушил молчание Мансур.
– Скажу, что я хотел бы дождаться рассвета здесь один. Ты найдёшь меня здесь на рассвете, а пока давай отложим твоё дело до того, как я закончу свои.
– Ты сильный человек, Фёдор! – уважительно и с некоторой даже тоской произнёс ордынец. – Эдыгэй просил передать тебе, что Орда спрячет тебя, и твои друзья, – он как-то по-особенному отметил слово «друзья», так, что презрение не просто сочилось из каждой буквы, а просто переливалось нотками брезгливости и пренебрежения, – не узнают о том, где ты. Мы скажем им, что ты мёртв. А когда мы возьмём Москву, то поставим тебя на княжение, и ты сам решишь, что сделать с этими твоими друзьями.
– Он всё же решился? – спросил Фёдор.
– Да, мы собираем войско, – ответил Мансур.
– Зря! – покачал головой боярин. – Орду потеряет! Слишком много у него врагов.
– Ну, так поехали в Сарай! – положил ему руку на плечо Мансур. – Сам ему об этом и скажешь!
– Ты отлично знаешь, что это невозможно! – склонил голову Фёдор. – Вы не возьмёте Москву, а ежели и возьмёте, то как только Эдыгэй уйдёт обратно в Орду, мне там жить ровно три дня. И сына моего Ивана погубят, и меня, и весь род.
– Сына! – скривился Мансур. – Твой сын – позор отца! Василием крутит, щенок, и все знают, почему. Бояр обозлил, приказы раздаёт глупые, а Василий выполняет. И бояр заставляет выполнять! Василий в два раза старше, а тут…
Сын Эдыгэя плюнул на землю.
– У сына жена на сносях, ребёнок скоро родится, – произнёс Фёдор, глядя на догорающий горизонт.
– Как это ребёнок? – не понял Мансур.
– Обещай, что не скажешь никому, – повернулся к нему Фёдор и посмотрел ему прямо в глаза. – Как бы утро нас ни встретило, в любом случае ты должен мне пообещать.
Мансур отвёл взгляд.
– Обещай мне! – настойчиво повторил Фёдор. – Ты – воин, это моя ночь.
Мансур задумался.
– Расскажи мне, почему твой отец – с фамилией Кобыла, твой старший брат – Жеребец, а ты – Кошка! – неожиданно переменил тему ордынец.
– Это не наши фамилии. У Варягов фамилий нет. С севера мы пришли, долго объяснять, – ответил Фёдор. – Ты обещай!
Мансур задумался.
– Ну, если утром я что велено не выполню, то твоя тайна – твоя тайна, сам будешь её носить! – после некоторого раздумья ответил он.
Задача у него была в первую очередь его в Орду уговорить, хотя он и понимал, насколько это трудно и тяжело. Если же это сделать не удастся, он должен был убить Фёдора, чтобы московские бояре увидели, что его отец идёт навстречу их запросам, и успокоились, не стали войско собирать и дали его отцу подготовиться к походу.
– Утром ты узнаешь мой ответ, – произнёс Фёдор. – Но ты пообещал!
– Да, Фёдор, – согласился Мансур. – Но смотри, я в любом случае донесу твоим друзьям, что ты умер. И лучше было бы, чтобы ты в этот момент был уже в Сарае.
– Я знаю, Мансур, – как-то тяжело уверил его Фёдор. – Знаю.
Тишина нарушалась только ветром и отзвуками шторма, пытающегося разломать скалу.
Мансур подумал, что эта тайна поможет ему склонить чашу весов в сторону решения Фёдора поступить так, как хотел Эдыгэй. Фёдору же было нужно, чтобы Мансур не убил его сразу же, прямо здесь, и чтобы он не уехал сейчас же в Сарай. Эта ночь была ему очень нужна. Он приложил множество усилий, чтобы оказаться здесь, на вершине башни Кыз-Куле на горе Дженевез. Мансур же был твёрдо уверен, что Фёдор сюда бежал, воспользовавшись дружбой с Эдыгэем.
