А свекровь? За кофейню Нина Станиславовна больше переживала, чем её сын. Прям тряслась, как за свою собственную. Она бы уже оборвала мой телефон, но нет же. Оба молчат. Неужели не в курсе?
Подхожу к окну. Мыслей в голове хоть отбавляй. Мозг закипает. От этого становится жарко. Даже обстановка чуточку плывёт.
Прислонив лоб к прохладному стеклу, мысленно ругаю себя за трусость.
Набирать номер свекрови не решаюсь. Наша последняя встреча поставила крест на взаимопонимании.
Что я ей скажу? Не знаете, где ваш сын и почему не в сети?
Да она меня пошлёт куда подальше! Отчитает, как последнюю дрянь, и бросит трубку.
Грохот ударов сердца в ушах набирает резонанс. Дыхание учащается. Горло сдавливает волнение. Сглатываю болезненный ком.
Я почти не слышу себя. Прикрываю на секунду глаза, перебирая в мыслях вопросы.
— Ты должна это сделать, Маша, — шепчу сама не своя, — должна выяснить, где Пётр и поставить точку в донимающих тебя сомнениях.
Палец скользит по экрану. Нажимает на вызов. Делаю глубокий вдох, как будто собираюсь нырнуть в воду с пираньями. Надеюсь на то, что у меня хватит сил дать ей отпор. Если понадобится — поставить на место. В худшем случае послать…
Господи, я же никогда ей не грубила. А сейчас так и подмывает высказать всё, что я о ней с Петром думаю.
***
— Алло, — в трубке раздаётся ледяной голос.
Никакого прежнего лукавства и наигранной заботы.
— Здравствуйте, Нина Станиславовна, — стараюсь говорить, как можно спокойнее, хоть и сердце от прозвучавшего тона начинает медленно обмерзать. Не успеваю закончить приветствие, как меня прерывает негодующее шипение. Ненависть по десятибалльной отметке зашкаливает на максимум. Колет иглой прямо в сердце, впрыскивая дозу жгучего яда.
— Жива значит, стерьвь паршивая? Да как ты смеешь мне звонить, после того, что натворила с кофейней? Может, ты забыла, сколько мы с Романом Васильевичем вложили в неё денег? Нашла себе богатого хахаля и решила сжечь её дотла? Конечно! Зачем же теперь работать, если можно ноги за деньги раздвигать? Шалашовка! А ещё культурной и тихой овцой прикидывалась, дрянь!
— Вы в своём уме? Что вы такое говорите? — захлебнувшись обидой, не сдерживаю слёз. Они покрывают глаза, размывая видимость. Заснеженные деревья в саду начинают превращаться в чёрно-белые пятна. — Как вы можете поливать меня грязью после того, как поступил со мной ваш сын?
— Я всё могу! Имею полное право высказать своё мнение! Петя хороший мальчик! Он был примерным мужем! Я знаю своего сына! Да как у тебя язык поворачивается оправдываться, лгунья? Довела моего ребёнка до сердечного приступа, дьяволица проклятая! Это ты сожгла кофейню! Допилась с подругой до белой горячки! Пожар устроила ты! Пьянь бесстыжая! Надо было там и оставаться! Вот поделом бы тебе было!
— Ваша ненависть имеет предел? Чем я заслужила такое отношение ко мне?
— Она безгранична! — шипит свекровь. Кажется, что яд, который она выцеживает, разъедает её саму. — Я всегда говорила сыну, что ты его недостойна.
— Зачем вы следили за мной?
— А ты думала, я тебе буду безоговорочно доверять? Как Петя? Ха-ха-ха! Наивная… Ну уж нет. Не на ту напала, Мария! Денис мне всё докладывал. И про странного посетителя, якобы из налоговой, и про отвергнутый букет, и про то, как ты закрывала кофейню в разгар рабочего дня. Иначе бы парень там не работал. Петя нашёл бы причину его уволить.
