— Мне не нужна кукла. Я уже говорил.
— Но ты дергаешь за ниточки. — Перевожу взгляд на его крепкую ладонь, которой он сжимает меня. — И это больно, к слову.
К моему удивлению, он реагирует молниеносно. Ослабляет хватку и переносит пальцы чуть выше, смотрит на мою руку и замечает красноватые отметины, что остались после его стальных пальцев. Константин едва заметно хмурится, и я понимаю, что он забылся. Сам не заметил, как чуть не наставил синяков на женском теле, заведясь из-за моего стервозного тона.
Этого он не любит. Но и услужливая покорность ему не нужна.
Черт... А черта действительно тонкая, едва различимая, и ее еще нужно нащупать.
— Так лучше? — Мужская ладонь поднимается к моему плечу и тесно обхватывает, сбивая бретельку топа. — Не больно?
— Не больно.
— Вот и отлично. — Он уводит ладонь мне за спину, так что меня прорезают иголки его дьявольской сексуальности, и подталкивает вперед. — Я хочу отвезти тебя в одно место.
Минуты его близости копятся, и шумное беспокойство постепенно отступает. Я уже могу смотреть на него ровным и спокойным взглядом и подмечать новые детали. Он красивый и заматеревший мужчина, который повидал и попробовал в своей жизни столько всего, включая тяжкие грехи, что от него исходит именно дьявольское обаяние.
Его не спутаешь с другим. Никогда.
Порочная дымка во взгляде и ощущение грязновато-мрачной тайны или снятого с предохранителя огнестрельного оружия… Мне на ум приходят смачные образы, когда я смотрю на волевое и грозное лицо с правильными чертами. В Константине таится настоящая опасность, с которой не дай бог познакомиться лицом к лицу. Я впервые признаюсь себе, насколько серьезно влипла, и догадываюсь, что он сдерживался уже десяток раз и мог размазать меня по стенке за каждое второе наглое словечко.
Мне больше не нужно досье на него, я вижу нужные строчки его биографии перед собой. В размеренных жестах и уверенных взглядах, в его цепких руках и хозяйских захватах. Пазл собирается окончательно, и меня прорезает простая мысль, что мне нужно срочно разобраться, как правильно вести себя с ним. Он совершенно точно не из терпеливых и отзывчивых, если ему наскучит игра со мной, то он может закончить ее предельно жестко. Или если я вдруг перегну палку… Быть может, я уже исчерпала достаточно попыток и постепенно подхожу к отведенному им лимиту.
К точке кипения.
— Мы поедем на моей или твоей? — я машинально задаю вопрос, который сегодня задавала Леше, устав от давящей тишины.
— Хочешь отвезти меня? Немного поуправлять? — Он усмехается и поворачивает к двери черного входа.
— Обычная любезность.
— О, — Константин удивленно вскидывает брови и оглядывается, сканируя меня внимательным взглядом, — теперь любезность, интересно… Ищешь золотую середину?
— Видимо, да.
— А минет в машине? Моя любимая любезность от красивой женщины.
Он специально. Я не отвожу глаз от его чертовски самодовольного лица и делаю пометку на будущее. Когда я перегибаю с грубостью, он вспоминает физическую силу, а когда чересчур увлекаюсь ангельским голоском — он хамит, как с вокзальной шлюхой.
Проклятый фарватер. Он должен здесь быть.
— Так сделаешь? — Константин распахивает передо мной пассажирскую дверцу внедорожника и ладонью указывает на кожаное сиденье бежевого цвета. — Здесь просторный салон, будет удобно. Хотя стоп, подожди.
Он протягивает ладонь к моему лицу и бесцеремонно дотрагивается до губ. Я откланяюсь назад, но ему больше не нужно. Мужчина смотрит на свои пальцы и удовлетворенно кивает через секунду.
