— Вот, это массажная мазь для Евгении Владимировны, ей нравится запах жасмина. Бери понемногу, она хорошо держится и скользит, когда кончится скажи мне, я сделаю еще, — сую баночку в руки Бориса.
— Спасибо, Варя, — улыбается своей обворожительной улыбкой Борис, строя мне глазки, — Ты настоящий друг.
— Борь, ну все, я побежала тогда, у меня Антошка дома с няней. Хочу раньше вернуться, — складываю все баночки в сумку, — А у Евгении Владимировны хорошенько разработай икры, а то она боится вставать, чувствует слабость.
— Хорошо, может сходим в ресторан в субботу или в кино?
— Нет, Боря, мы с тобой уже это обсуждали, — строго говорю я, закрывая саквояж и приближаясь к кровати пациентки. — Ну что, Евгения Владимировна, зайду к вам на днях, проведаю.
— Конечно, Варенька, надеюсь Боренька хороший профессионал своего дела, — соглашается пациентка и я хмыкаю, как быстро этот плейбой стал Боренькой.
Прощаюсь с обоими и выхожу из палаты. Сегодня освободилась раньше, заеду еще к одной пациентке и домой, побуду с сыном. Антошка и так меня почти не видит.
8. Глава 7. Варя, Вика
Почти две недели мы с Викой каждый день проводим физиотерапию и сегодня она смогла поднять немного свою руку, я в восторге.
— Молодец, малышка, — улыбаюсь ей, поглаживая пальчики, — А теперь сжимай мой палец, сильно-сильно, как только можешь, — Вика напрягается, а я чувствую лишь слабое подрагивание. Так, нужно больше упражнений на моторику. — Молодец, завтра принесу тебе мозаику, будем собирать, хорошо? — Вика кивает и чуть улыбается. Это уже не первая ее улыбка за эти две недели.
— Кто вы такая и что здесь делаете? — слышу гневный голос у двери и оборачиваюсь, рассматривая молодого мужчину в накинутом белом халате на плечи, — Почему вы с моей дочерью?
— Я — ее физиотерапевт, — почему-то начинаю оправдываться, но мужчина отмахивается и выходит, хлопнув дверью. Слышу только «Черти, что!» и шаги по коридору. Ясно, пошел к главному врачу, но я здесь не просто так, я лечу его дочь. — Это твой папа? — оборачиваюсь к Вике, и она кивает, снова улыбаясь.
— Ух, какой он у тебя грозный и сердитый, рычит, как серый волк, — улыбаюсь я и замираю, видя, как глаза ребенка наполняются слезами, — Вика, что случилось? Тебе больно? — встревоженно спрашиваю ее, ощупывая ручки и ножки. Девочка отрицательно мотает головой.
— Вот, посмотрите, она довела моего ребенка до слез, — снова слышу сердитый голос и в палату входят Михаил Сергеевич и тот мужчина, отец Вики.
— Даниил Николаевич, это не посторонний человек, это Варвара Дмитриевна-физиотерапевт, самый лучший, должен отметить. Она занимается с вашей дочерью уже две недели и насколько я заметил есть прогресс,
— Почему я не знаю, что такой молодой специалист занимается моей дочерью? — сердито говорит мужчина, оглядывая меня с головы до ног, будто я двоечница-студентка на пересдаче.
— Ну знаете ли, — начинаю закипать я, — Если вам не нравятся мои методы лечения, я могу и уйти, — начинаю судорожно собирать свой саквояж, почти закидывая туда свои драгоценные баночки.
— В-а-а-р-я-я, — раздается тихий голос с кровати, чуть растягивая слоги и мы все замираем, удивленно смотря на Вику, девочка морщится, делает усилие, приоткрывая рот, — Ос-т-а-н-ь-ся-я, — снова тянет она.
Мужчина подскакивает к кровати и садится на край, осторожно приподнимая свою дочь за худенькие плечики:
— Скажи еще что-нибудь, котенок, не важно что, — просит ее отец, а его дочь улыбается, глядя ему в глаза.
