Это будет честно.
****
Снова ночь. И снова сон.
Необычный ее кошмар. Не про пытки. Не про истязания.
Но, от этого гораздо больней.
Он стоит за ее спиной.
Еще не сломленный. Гордый. Сильный. Еще, надеющийся на что-то.
Вокруг больница. Палаты. Пациенты. Дима еле держится на ногах, боль пульсирует, и перед глазами черные мушки летают. Но она, на чистом упрямстве, стоит на своих двоих, и даже идет вперед.
И не важно, что с каждым своим новым шагом она от него все дальше и дальше.
Не имеет значения, что каждый ее новый шаг разрывает их общее сердце на куски, на части, которые никто и никогда склеить не сможет.
Когда-то она ворвалась в его жизнь. Врезалась в него на скорости света и соединилась на клеточном уровне.
Она была ему верна телом, душой, ментально.
Она его была. Всегда и во всем.
И это было правильно.
У их жизни был правильный итог, будущее.
А потом все рухнуло. Разбилось о скалы, и она сейчас разрывалась, крича внутри, глубоко пряча свою боль, то, что еще оставалось целым – общее сердце, одно на двоих.
На куски. На ошметки.
Хотела уйти тихо, не прощаясь, но не успела. И от этого ей больней в сто раз. Свою боль она привыкла выносить, а вот его…
– Уходишь? – его голос дрогнул, замялся.
Не нашла в себе сил ответить, просто кивнула, не поворачиваясь, и продолжила свой путь вперед, но уже без него.
Так надо.
Когда мужчина его статуса и положения впускает женщину в свое сердце и душу, – это серьезно. Это не просто прихоть богатого человека. Это решение, которое он принимает раз и навсегда.
Это: в горе и в радости, в болезни и здравии. Навечно. Даже потом, после смерти, все равно рядом, все равно вместе.
Вот, что значит: быть с ним. Быть его.
Когда твой мужчина, любовь всей твоей жизни, тот, что составляет половину тебя, переступает через гордость, наступает на горло собственному мужскому «я» и просит:
– Не уходи, Дима! Останься…, я прошу. Мы все сделаем. Все исправим. Просто останься,-
когда тебя просит любимый человек, надо остаться.
Но Дима шла вперед. Оставляя позади Его, свое сердце, свое счастье и свое будущее.
Не поворачивалась, чтоб узнать, смотрит ли он ей вслед.
И так знала, что смотрит. Все еще ждет. Дает шанс одуматься.
А она, дура такая, идет вперед, глотая слезы и закрывая руками губы, чтоб не орать, не кричать и не выть, запихнуть все, что еще осталось, внутрь, и попытаться сберечь до лучших времен.
До тех времен, когда она будет готова простить и выслушать, а он рассказать, и тоже простить.
До тех времен, когда эмоции улягутся и они смогут смотреть друг на друга, не пряча взгляд, не отворачиваясь.
Дима шла вперед и без сердца. Гонимая одним желанием. Мстить.
Ибрагим смотрел, оставаясь у нее за спиной и готовый подхватить в любой момент. Желая только одного: быть рядом.
****
Проснулась, как всегда, без будильника. В этот раз без крика, без стона.
Только хватала ртом воздух, прижимая руку к груди, где бешено стучала сердечная мышца.
Больно было.
Самый худший кошмар. Тот момент, когда она отвернулась и ушла.
Дима распланировала все, еще лежа на койке, едва в сознание смогла прийти. И единственной трудной задачей было именно это… уйти от него. Уйти от него так, чтоб не мешал, чтоб не искал встречи.
А, значит, уйти молча и, не прощаясь. Показать, что его винит, что его не простит.
Дима молодец, сделала все, как надо, разыграла идеально,– куда там голливудским актерам до нее?!
