- Тьфу! Ой, тьфу! Помогите! Ааааа! Что это?! Мама! Помогите! – кричу я, размахивая руками. – Воды! Срочно! Льда! Холодного! Ааааа! Горю!
Я и правда ощущаю как будто пылаю. Мой рот, язык, нёба, горло – все в огне!
- Ааааа! Воды! – ору я и тут же получаю то, что прошу. Правда, не в том виде, как рассчитывала!
Он что?! Он облил меня?!
Вытираю лицо ладонью и в шоке, если не сказать больше, смотрю на мужика, у которого в руках какая-то ваза. По волосам у меня стекает вода. Халат мокрый. Да даже трусы мокрые! Неприятно так липнут к попе.
- Вы…. Вы что? – чуть не плача спрашиваю я дрожащими губами. Я реально на грани – того и гляди слезы прыснут из глаз.
- Ты ж просила воды! – просто так отвечает это чудовище.
Провожу пальцами по мокрым волосам и… что это? Смотрю. На руке – какой-то листочек.
Поднимаю взгляд на мужика.
- Ты смотри! Хорошо, что не шип! – гогочет он, откровенно смеясь надо мной. – Там же розы стояли!
- Где?
- Ну, в вазе. Я их выкинул вон, - кивает на пол. – Пожалел тебя. Шипами-то не очень было, да?
- Да! – кричу я и топаю ногой. Сжимаю кулаки. Ох, как же я зла! – Сейчас просто зашибись! Спасибо!
- Обращайся. Зато согрелась сразу, да?
- Что за гадость вы мне влили? – вытаскиваю язык и скребу по нему ногтями.
- Лекарство. Не люблю долго уговаривать, - хмыкает он. – Согрелась?
- Да я опять промокла! – меня опять на слезы пробивает. Ну, что за ночь-то такая? Светка сейчас, небось, спит себе на здоровье и даже не знает, как влипла подруга!
- В мокром нельзя, - соглашается мужик. – Снимай давай, - и тянет пояс халата.
- Эй! – возмущаюсь я.
- Таир.
- Чего?
- Таир меня зовут. Вот так, - ловко так развязывает халат и тянет его с моих плеч. Едва успеваю руками прикрыть грудь.
- Да что вы делаете! Я не буду перед вами голой! – возмущаюсь из последних сил.
- Какая же ты, все-таки, недальновидная! Уже столько несбывшихся прогнозов озвучила! На! Прикройся! – и он накидывает мне на плечи какой-то плед.
Халат заботливо оттряхивает, осматривает и вешает на спинку стула рядом с камином. Аккуратный какой. Ты смотри-ка. Как будто и не воровать пришел.
- Ну? Я же жду, - и протягивает ко мне руку.
- Чего это? – кутаюсь в плед и с подозрением кошусь на него.
- Трусы.
- Зачем это?
- Ну, сук! Не мерить же! Сушить, блять! Не затягивай!
- Спасибо, конечно, за заботу, - смущаясь, произношу я. – Но обойдусь. Так высохнут. На мне.
- Не гигиенично это. Кормилицу застудишь.
- Чего? – хмурюсь я и откашливаюсь. В горле все еще пожар. Что он сказал?
- Ну, кормилицу. Чего-чего. Похоже, осложнение уже на слух дало. Садись давай к камину-то, - давит мне на плечи, сажая на какую-то мохнатую шкуру.
Слушаюсь, потому что… потому что это так приятно. Я про шкуру и камин.
Дрова трещат, огонь так красиво отсвечивает. Тепло! И внутри так тепло! И как-то… легко, что ли… Даже странно. Вообще не волнуюсь больше. Ну, дом, ну, воровство. Да и плевать. Жлобу так и надо.
А, может, мы Робин Гуды?
Перевожу взгляд на голую спину мужика, который поправляет дрова в камине. Спина такая мощная. Мышцы, мышцы, мышцы. В свете огня прямо ух! Даже потрогать хочется.
Что это со мной, а?
- Отошла? – мужик как-то резко поворачивается ко мне и усмехается.
А я и взгляд-то не успеваю убрать. Сижу и хлопаю глазами, пялясь теперь на его грудь. И там, блин, мышцы. Одни мышцы везде. Везде… везде…
Ой, блин! Я же на ширинку ему смотрю! Зажмуриваюсь.
