— И что с неё взять? — спросил он. — Пришей её, Тита, и дело с концом.
— Сто косарей, — отчеканил другой, стоявший рядом. — Капец, Мангуст — красавчик, нашёл курьера.
— Папаше звонили? — спросил тот, что держал Янку за «хвост».
— Журавлёв так палиться не станет, — услышала Янка голос Ярика из-за спины и вздрогнула.
Чиркнула спичка, и Янка уловила слабый запах дыма. Ей и самой адски хотелось курить, но сигаретку ей явно никто не собирался предлагать.
Державший Янку тоже залез свободной рукой в нагрудный карман и, вытащив оттуда пачку «Camel», вытянул из неё губами сигарету.
— И мордашка-то ничего… Вот, реально, в бордель что ли, продать?..
— В бордель её никто не возьмёт, — отрезал Ярик из-за спины. — С такой фамилией – мороки одной…
— А ты её фамилию знаешь? Мне лично она отказалась называть.
— Короче, сосредоточься.
— А чё сказать… У самой-то мысли есть, конфетка? Бабки где будешь брать?
Янка покачала головой и закрыла глаза.
— Пришить её, да и всё, — повторил мужик с пачкой Кэмела.
— До завтра подумай. Одну тему пробью.
Янка покосилась на Ярика. Она уже настолько устала, что ей стало попросту всё равно.
— Окей.
***
Сколько прошло времени, Янка не знала. Её снова приковали к батарее, и она какое-то время пыталась вывернуть руку из браслета наручника, но, конечно же, так и не смогла. Теперь уже не эта, а прошлая жизнь казалась сном.
Дверь скрипнула, когда Янка окончательно лишилась сил, и, подняв глаза, пленница увидела на пороге уже знакомого мужчину.
Ярик остановился напротив, внимательно разглядывая жертву.
— Пробил что-то там? — спросила Янка.
— Тебе бы язычок укоротить.
— Нельзя. Язычок во мне самое ценное.
— То-то я заметил, что кроме как трепаться, ты ничего не можешь.
Янка промолчала: Ярик был, в сущности, прав. Просто в Кембридже юристов не учили, как вести себя в подобной ситуации .
Ярик подошёл вплотную и приподнял её лицо за подбородок.
— Как думаешь, стоишь ты сто косарей?
Янка сглотнула. Вопроса она не понимала.
— Тебя утром убьют, — пояснил Ярик. — Деньги ты отдать не сможешь, это понятно нам всем. Продать тебя куда-нибудь на восток — много мороки и ещё больше палева: дочурка Журавлёва и всё такое.
— И что дальше? — спросила Янка внезапно охрипшим голосом. Она поняла вдруг, что не может оторвать взгляд от обманчиво тёплых карих глаз на равнодушном небритом лице.
Ярик одной рукой извлёк сигаретку и закурил, продолжая придерживать подбородок Янки двумя пальцами и смотреть ей в глаза.
— У меня нет ста косарей, — сказал Ярик. — Но я в отличие от тебя могу их найти.
Янка снова сглотнула.
— Ты поможешь мне? — спросила она.
— Нет. Я тебя куплю. Если ты обещаешь, что будешь делать всё, что я скажу. Халявы не будет, Яна. И ты отработаешь всё.
— Задницей? — ядовито спросила Янка.
— И ею тоже.
Янка медленно кивнула. Она не любила думать долго.
Она плохо запомнила тот день, когда закончилась её жизнь и Янка Журавлёва, дочка депутата, перестала существовать. И потом, пытаясь вспомнить детали, Янка не могла вспомнить ни боли в разбитой губе, ни саднящих запястий — только карие глаза, которые уже тогда заслонили собой весь мир.
2. ГЛАВА 2
— Заходи. — Ярослав отступил в сторону, пропуская её внутрь, и Янка послушно зашла в комнату. Света не было, и отопления, похоже, тоже.
— Типа беспалевная хата? — спросила Янка.
Ярик подтолкнул её в спину.
— Заходи, давай… Блатная нашлась!
Щёлкнул выключателем и закрыл за собой дверь, а затем рывком развернул Янку к себе, чтобы рассмотреть покрытое кровоподтёками и грязью лицо.
