И наткнулась на картинки… Такие… Такие… Такие, что… Не дойдя до середины, выронила книжку из рук. Варваре потом неделю снились кошмары.
Прошло много лет. Интернет и телевидение укрепляют нервы. Закалки оказалось недостаточно. Разглядывая Невский с высоты четвертого этажа, Варвара глубоко дышала, изображая, что приходит в себя. Куда больше она переживала, что опозорилась. Глупо и беспомощно…
…Солнце слепило в окна номера. В просторной гостиной горел весь свет. Ковром и мягкой мебелью занимались криминалисты. Игнатьев провел Варвару через спальню, занятую кроватью кингсайз, и остановился у двери, за которой могла оказаться ванная.
– Варвара, прошу приготовиться, – сказал он, как говорит инструктор парашютного спорта. – Если станет плохо, не стесняйтесь.
– Я не боюсь, – заявила она.
Игнатьев кивнул. И распахнул дверь. Ванная была ярко освещена. Стоял тяжелый сладковатый запах.
Холодная лапа сжала горло. Варвара вздрогнула, но виду не показала.
В розовато-белой жидкости лежала женщина. Лицо ее скрывал кусок черной пленки. Шея упиралась в бортик ванны, кисти рук скрывала жидкость. Тело женщины говорило, что ей далеко за пятьдесят. Грудь, плечи и кожа в пигментных пятнах, морщинках и складках. Пожилое тело кажется особенно стыдным. Будто подсматриваешь за тем, чего знать не полагается. Варвара отвернулась. Но успела заметить плавающие ягоды малины.
– Чем я могу помочь, Павел? – спросила она бодро, как могла.
– Давайте отойдем, – Игнатьев прикрыл дверь. – Капитан сказал, что с вами можно общаться не как с рядовым свидетелем. Ваша семья, ваш дед и брат…
– Мне не надо ничего объяснять, – перебила Варвара. Уж слишком нерешительный лейтенант. Такой милый.
– Очень хорошо. Этот номер оплачен банковской карточкой на имя Доброниной Таисии Федоровны.
– Той самой Доброниной? – вырвалось у Варвары.
Игнатьев кивнул.
– Знаменитая актриса. 1962 года рождения, не замужем, детей нет. Из родственников – старшая сестра Октябрина Федоровна, живет с ней. К сожалению, сестре восемьдесят пять лет. Других родственников нет. На рецепции Добронина предъявила паспорт.
Сомнения Варвары обрели очертания.
– Вам нужно опознать тело?
– Рад, что так хорошо понимаете.
– Вы хотите, чтобы опознала я?
– Не только, – уклончиво ответил Игнатьев.
Варваре стало неприятно.
– Простите, лейтенант, помочь не смогу: лично с Доброниной не знакома. Даже не помню, когда видела ее на сцене. Лучше проверьте отпечатки пальцев.
– К сожалению, госпожа Добронина не попадала в полицию и не получала биометрический паспорт. А генетическая экспертиза требует времени.
Скромный лейтенант оказался не таким уж простачком: проверил базы и ничего не нашел. И что-то недоговаривает.
– Других вариантов множество, – сказала Варвара, немного обидевшись: грустно, когда придуманный образ рассыпается дымом. – Во-первых, с Доброниной много лет живет помощница.
Игнатьев не слишком заинтересовался.
– Фамилия?
Варвара когда-то слышала это имя, но, как назло, не могла вспомнить. В чем призналась.
– Кто она такая?
– У Доброниной в юности появилась горячая поклонница, обожательница, фанатка, которая стала ее помощницей, слугой, секретарем на всю жизнь. До сих пор с ней. Всему театральному Петербургу это известно.
– Раньше назывались компаньонки при барыне, – сказал лейтенант, чем порадовал.
– Эта женщина знает Добронину как никто. Если она испугается – обратитесь в театр. Найдутся десятки актеров, которые с радостью опознают труп.
