Вот тебе, пожалуйста, история.
Даже выдумывать ничего не пришлось.
Ну и пусть так думают, что я сама решила за него не выходить, так им спокойнее.
— Мама, ты прости, так получилось. Я и сама не знала, как Тимуру это сказать. Неудобно перед ним вышло, — зажмурилась от подступивших слез, только не рассказать родителям историю с похищением. Пусть они спят спокойно, а то, что я капризная и взбалмошная дочь, я думаю, они смогут пережить.
Да уж. Поговорили. Слава Богам, хоть мама успокоилась немного.
Это самое простое из того, что мне предстояло сделать.
Сейчас уже совсем поздно, завтра утром поеду к Тимуру домой, попробую поговорить.
***
Всю ночь не могла толком уснуть и ворочалась в кровати, лишь под утро удалось немного успокоиться и заснуть.
Подскочив от будильника, побежала в душ, быстро, не поев, вылетела из дома.
Всю ночь раздумывала, что я скажу Тимуру и вообще, как пройдет наш разговор.
Я понимала, что, прислав мои вещи ко мне в квартиру, он поставил точку в наших отношениях, но все же…
Раз он не стал ничего говорить моим родителям и выставлять меня на всеобщее обозрение при моей родне, то есть шанс, что он сможет принять мою правду.
Так мне казалось…
Подъехав к дому Тимура, я спешным шагом направилась к подъезду. Так, время еще нет восьми утра, а он обычно выезжает в половину девятого, не раньше.
Забежав в подъезд, я наткнулась на охранника Сергея.
К слову, за время проживания у моего зверюги я уже успела с этим охранником подружиться, поэтому, как всегда, залетаю в подъезд, даже не предъявляя пропуск.
Но я никак не могла предположить, что судьба снова испытает меня на прочность.
— Дания, доброе утро,— обратился ко мне Сергей, отводя взгляд и пряча глаза, — я очень извиняюсь, но со вчерашнего дня ваш пропуск аннулирован, и Тимур Ильдарович не велел вас пускать к нему, мне очень жаль.
Эти слова, словно пощечины, снова вернули меня в реальность, где зверь не знает пощады.
— Но у меня ведь даже есть ключи от его квартиры, вы сможете меня пропустить? Пожалуйста, мне очень нужно с ним поговорить, — попыталась уговорить охранника.
— Простите, я не знаю, что между вами там произошло, но он строго настрого запретил это делать, вы уж простите, — начал оправдываться тот.
— Ясно, — что еще осталось делать, — а можно тогда я его подожду здесь, он должен скоро выйти.
— А его со вчерашнего вечера не было, он кричал вчера на охрану свою, потом те вещи стали вытаскивать, он сорвался и уехал. Я сутки на смене, он еще не появлялся.
— Спасибо.
Вышла из подъезда, прижав ключи от его квартиры к груди.
Неужели ты так легко смог вычеркнуть меня из своей жизни?!
Или как раненый зверь решил забраться в свою берлогу и не пускать меня в свое сердце…
Но, что бы, ты, ни делал, я все равно намерена с тобой поговорить, зверюга.
Села в машину и помчалась в его офис, этот трудоголик точно должен быть там.
Ничего.
Ты просто обязан выслушать меня.
У меня должен быть этот шанс оправдаться. Ты мне должен, зверюга! Должен!
Так наша история не может закончится. Я в это просто не верю.
Но если и в офисе тебя нет, то…
Не хочется даже думать об этом, пока есть возможность, буду пробовать.
Подъехав к офису его фирмы, я припарковалась на гостевой парковке: вычислить по машине, на месте ли он или нет, мне все равно не удастся. Свою машину он оставляет на подземной парковке, а мне туда точно не попасть.
Пойду напролом, через приемную. Ничего страшного, не переломится.
