У меня трясутся руки, ничего не могу делать. Нет сил, даже чтобы встать и прибрать со стола.
И что, теперь у нас с ним будут такие отношения? Он делает что хочет, а если мне что не по нраву, станет шантажировать меня деньгами? Где тут любовь? Уважение? Я его должна уважать, а меня не надо?
Самое печальное, наши отношения стали такими не сегодня. Да, Айк всегда был строгим, но раньше ничего подобного себе не позволял. А впрочем, в последние годы он в принципе вел себя слишком высокомерно. И я все сносила. Зачем?
Я так не могу.
Я так не хочу!
Достаю из кармана домашнего платья телефон и набираю номер психологической помощи.
— Мам, ты как? Как давление?
— Привет, доченька. — Мать явно рада моему звонку. — Уже получше, спасибо. Так хочу поздравить Лианочку, жаль вчера не смогла к вам прийти.
А мне вот не жаль. При маме я сто пудов разрыдалась бы, прям как маленькая.
— Мамуль, можно мы с Лианой и Давидом приедем к тебе на пару дней? Мне очень надо…
— Конечно, приезжайте, — тут же соглашается она.
Наконец я встаю. После принятого решения в теле даже появляется энергия.
Не знаю, правильно ли поступаю, но по-другому сейчас не могу.
Иду собирать вещи.
4. Глава 4. Мог или не мог?
Мария
— Мам, на фиг нам торчать у бабушки? — упирается Давид, когда я паркую машину у дома матери. — У меня завтра контрольная, ехать в школу далеко…
— Я тебя отвезу, — пытаюсь его убедить. — Ты успеешь, ничего страшного.
— Ага, по всем пробкам, — ворчит он, вперив меня сердитый взгляд.
Лиана тоже не в восторге от того, что мы поехали к бабушке на несколько дней. Еще бы, ведь бабушкина скромная двушка не сравнится с нашим двухэтажным домом, где есть крытый бассейн, куча мест, где можно поиграть, не говоря уже о набитой игрушками комнате дочки, которую она обожает.
Лиана любит бабушку, но гостить у нее подолгу никогда не хочет.
Она морщит носик и канючит:
— Мам, давай возьмем бабушку и поедем к нам домой? Там же лучше!
Смотрю на этих двоих и не знаю, как их убедить.
— Дети, я вас прошу, пожалуйста, послушайтесь меня, так надо! — на последних словах мой голос срывается.
Еле сдерживаюсь, чтобы не зареветь.
Давид хмурится и неожиданно спрашивает, прямо как взрослый:
— Мам, что случилось? Что-то случилось, да? Иначе ты бы нас к бабушке с вещами не тащила.
Лиана тут же делает большие глаза, навострив ушки.
И как мне им все объяснить?
Пытаюсь как-то смягчить ситуацию:
— Просто мне и вашему папе нужно немного побыть отдельно друг от друга…
— Мам, я не тупой, — вдруг выдает сын. — Вы что, разводитесь?
— Нет, — качаю головой.
А про себя добавляю: «Пока нет».
Сын вылезает из машины сердитый донельзя. Помогает мне с чемоданами. Я беру большой, а он тот, что поменьше.
Мы вытаскиваем Лиану, все вместе идем к подъезду, поднимаемся на пятый этаж.
Стучу в дверь маминой квартиры.
— Доченька, привет. — Она очень рада меня видеть.
Она у меня не старая, ей всего пятьдесят, но в уголках глаз и на лбу уже много морщин, хотя волосы по-прежнему медово-русого оттенка, прямо как в молодости. Впрочем, она у меня парикмахер — сам бог велел следить за прической.
Она видит наши чемоданы, грустно вздыхает. Но быстро натягивает улыбку и говорит детям:
— Внучки, проходите, я вам испекла пирожки, ваши любимые, с вишней.
Мы отправляем детей на кухню, делаем им какао.
Пока они жуют угощение, мама хватает меня за локоть и ведет в спальню.
Мы усаживаемся на ее кровать, застеленную пушистым розовым покрывалом.
