Тук-тук-тук тук-тук... Я слушаю ладонью ритм и... Отрываюсь от сладких мужских губ.
- Ты вкусная, - сказал Богдан. - Такая красивая и такая вкусная.
Он погладил меня по щеке, вскользь касаясь мизинцем губ. А я зажмурилась и, как кошка, потерлась об его горячую ладонь.
- Поедем обратно? - предложила я. - А то уже темнеет, а я плохо сижу в седле.
Богдан кивнул и скрылся за дверью винодельни.
А я проводила взглядом последний луч солнца, обнимая себя за плечи.
Господи! Какой день! Какой мужчина.
Я ждала от него очередного порыва… Или боялась?
На обратном пути он делал вид, что ничего не произошло. Просто что-то рассказывал абсолютно будничным голосом, совсем не таким, которым говорил, то я вкусная. Может, мне все это приснилось? Или это алкогольные галлюцинации?
А если он захочет продолжить начатое? Все-таки мы в одной комнате спать будем, пусть и на разных кроватях.
Остановившись у конюшни, Богдан, как жокей с многолетним стажем, спрыгнул с лошади и подошел ко мне.
- Я сама.
Он посмотрел странно. В его взгляде как будто не осталось ничего от того веселого, остроумного, приятного парня, каким он был. Это был другой взгляд: жесткий, беспощадный и победный. Но он отошел на два шага назад.
Я так засмотрелась на нового, незнакомого мне Богдана – хотя что я вообще о нем знала? – что нога соскочила со стремени, и я оказалась на земле.
Было не больно, больше унизительно, хоть ладони и коленку саднило, и предательские слезы начали жечь глаза. И это тоже не от боли, а от осознания собственной неуклюжести.
Вот почему я такая?
- Самостоятельная Маруся, - услышала я за спиной, и крепкие руки помогли принять мне вертикальное положение.
Я встала ступнями на землю и посмотрела на Богдана сквозь мутную пелену. Слезы уже не жгли, они наполнили глаза и через секунду скатились горячими каплями по щекам.
- Больно? - спросил Богдан.
В ответ я лишь кивнула. Вытерла тыльной стороной ладони слезы и посмотрела на руки. Ссадины, некоторые кровили и жутко щипали. Коленка, кстати, тоже.
- Идти сможешь?
Согнув пострадавшую ногу и сделав шаг, я поняла - смогу. И хоть и медленно, но зашагала к дому. Богдан громко фыркнул и последовал за мной.
В доме меня усадили в кресло в гостиной и оставили, правда, ненадолго. Богдан вернулся с прозрачной коробочкой в руках и, сев рядом на стул, открыл коробочку, которая, судя по всему, была домашней аптечкой. Достал пузырек и, открыв его, тут же вылил жидкость на мою бедную коленку. Жидкость запенилась, я зажмурилась, а Богдан начал промокать пострадавшее место ватным диском. Потом еще раз обработал перекисью колено и повторил то же самое с руками.
- Ничего страшного, просто ссадины, - констатировал Богдан, убирая пузырек обратно в коробку. – А теперь давай ужинать.
На открытой веранде уже был накрыт стол. Антонио и его семья расставляли приборы. Познакомившись со всеми, я села напротив Богдана, стараясь избегать взгляда глаза в глаза и переключившись на еду.
Было вкусно, я оценила, но сейчас надо идти наверх...
Черт! Эта мысль не давала мне покоя! После сегодняшнего поцелуя на винодельне было страшно оставаться с ним наедине. Я не собиралась с ним спать, это же чистой воды идиотизм! Переспать с парнем, которого знаешь чуть больше суток.
Мы вместе поднялись в комнату, и Богдан бросил короткое:
- Я в душ.
Шум воды послышался за стеной, а мои нервы стали натянутыми струнами. Я не развернула ширму, а продолжала сидеть на плетеном стуле, прикусывая губы и впиваясь до боли пальцами в подлокотники.
