А я молюсь, чтобы это была только игра моего воображения.
– Твои родители, – шепчет на ухо. Рукой касается талии.
Не могу разобраться в ощущениях: хочется смахнуть или все же оставить? От его ладони тепло, она не вызывает чувство чего-то чужеродного.
Отец подходит вместе с мамой. А позади них Дмитрий. Следует тенью.
Его взгляд морозит, в горле мгновенно пересыхает… И я отодвигаюсь от Артура, убираю теплую ладонь со своей талии. Кто бы еще мне объяснил, почему я так сделала.
Что вообще безопасник здесь делает?
Наши взгляды, как тогда на кухне, перекрещиваются, связываются крепкими узлами, а тело натягивается стрункой.
Я слышу, как родители здороваются, Артур отвешивает пару комплиментов моей маме, Гордей вставляет несколько шуток. Семейная встреча, не меньше.
– Должен сказать, София, – обращается старший Бисаров, – вы с Артуром очень хорошо смотритесь вместе.
– Да, такая красивая пара, – делает вставку моя мама.
– Смотрю на них и думаю, когда успели вырасти, что нет-нет, а разговор о свадьбе заведут, – добавляет мама Артура.
Слова, слова, еще много слов, которые складываются в слащавые предложения, от которых заработаешь диабет.
Хочется заткнуть уши и убежать. От выпитого алкоголя мозги становятся ватными, плохо соображаю. Думать ясно не выходит.
Только мы с Дмитрием постоянно ловим взгляд друг друга, исследуем.
Он, как и всегда, хмурый, глаза сощуренные. Губы…
– Можно Вас пригласить, София Сергеевна? – спрашивает. Воздух, как газ, взрывается вокруг меня, и я не могу сделать и вдоха.
Даже не услышала, что музыканты заиграли медленную музыку. В центре зала танцуют пары. И Дмитрий хочет…
Он не смотрит ни на отца, ни на Артура, только на меня. Ему нужно мое разрешение.
Вместо того чтобы отказать, кладу свою руку в его раскрытую ладонь и, кажется, проваливаюсь сквозь землю. Там горячо. По венам течет уже не кровь, а раскаленная лава из жерла вулкана. И льется, льется бурным потоком.
Пальцы трясутся, когда он зажимает их в своей руке и выводит в центр. На нас смотрят сотни глаз, каждый взгляд липкий, как растаявшая сахарная вата, на которую сползаются все насекомые, чтобы полакомиться.
– Ты дрожишь, – говорит ровно.
Сердце дребезжит как старая техника, готовая вот-вот сломаться и вконец остановиться.
– Здесь холодно, – отвечаю не своим голосом.
Вру. В помещении жарко и душно. Хочется нырнуть в ледяную воду и охладиться. Перестаю себя понимать, и нет ни одной мысли, что же со мной происходит.
– Здесь жарко, – снова ровно произносит.
Его правая рука на талии заняла место, где несколько минут назад находилась ладонь Артура. Дмитрий сделал это специально. Вычистил прошлые ощущения и грубо оставил свои.
Кожа пылает. Кажется, я своими клетками чувствую его. Магия. Или бред…
– Будь осторожна с Бисаровыми. Всеми, – наклоняется и шепотом касается ушной раковины.
Музыка заканчивается, пары останавливаются и расходятся. А у нас не получается.
– Я уже думал, вы не вернете мне мою девушку!
Артур оказывается рядом с нами, словно ждал этого момента давно. Секунды считал, а оторвать меня от Дмитрия не позволяло воспитание и люди вокруг.
– Прошла всего лишь минута, Артур Георгиевич, – вежливо отвечает.
Без грамма волнения. Четко, сухо, холодно. В этом весь он – Дмитрий Гаранин.
Короткий последний взгляд в мои глаза, и безопасник разворачивается и уходит. Мне остается только наблюдать, как его широкая спина становится все меньше и меньше, пока он не скрывается за толпой.
