– По моему – он прав, – вмешался в горячий спор друзей, Дмитрий Иванович, – Катя – я где-то читал, возможно, в каком-то фантастическом рассказе, что если взять, что-нибудь из прошлого в настоящее или будущее – вероятен парадокс времени.
– Вот видишь, – почти выкрикнул Вадим, резко подняв обе ладони, – Дима, и тот всё понял! – Я не должен был оставлять рукопись здесь – совершенно невозможно предугадать, чем именно, всё это, может обернуться… – Но факт его наличия, мне – был необходим! А образец, который я оставил – так кроме тебя, никто и понять не сможет, частью чего конкретно, он являлся!
По спокойному лицу Екатерины, стало ясно, что этот неизбежный поступок, она всё же приняла, но горечь, сохранившаяся в её глазах и полное молчание, создавали впечатление – частичного недопонимания.
Она медленно подошла к камину, присела на корточки, и взяв какой-то металлический стержень, стоявший сбоку – аккуратно дотронулась им, до абсолютно мёртвого, уже превратившегося в пепел, но по непонятной причине, сохранившего свою форму, листа… – На серой, казалось дышащей, его поверхности, всё ещё видны были, некоторые слова. От прикосновения – он надломился, и упав ниже, к другим, ярко красным углям – превратился в быстро взмывшее к дымоходу, облако суетливого пепла.
– Мне всё понятно, – мягким тоном, произнесла Катя, – я даже представила, как это творение, прожив более шести сотен лет, погибло в жадном пламени, далёкой войны, не давшей людям ничего, кроме горя… – Но, чёрт побери – до чего же жалко! – Уже давно – я так не сожалела!
Порой, какая-нибудь вещь – нам дорога,
Как память, либо, как товар.
Мы бережём её, и прячем, от врага,
Желая, внукам сохранить, иль получить навар!
Здесь, вариантов много – не сочтёшь,
Но цель, всегда – у всех, одна.
Ты, может быть, всё это, взяв – прочтёшь,
И ещё глубже спрячешь вещь, чтоб не была, другим видна!
– Ладно, – видимо смирившись, произнесла Екатерина. Она встала и подойдя к журнальному столику, на котором лежал кусочек рукописи – извлекла из своей сумочки небольшой футляр, и положив туда образец, сказала, – Я произведу необходимые анализы и расчёты, с учётом существования предмета в 1812 году.
– Кать, – пытаясь извиниться, начал Вадим, – прости меня, – он подошёл к ней и взял обеими руками за ладонь, – поверь, я не хотел тебя расстроить. Вдруг, Вадик резко изменился в лице, – Ты только представь себе, – широко улыбаясь, провозгласил он, – у нас, и ни у кого более – появилась редчайшая, а быть может и единственная возможность, увидеть то, что знали наши предки. – Его глаза, необычайно широко раскрытые, напомнили взгляд безумца, готового совершить нечто непредсказуемое. – Мы, – приглушённо произнёс он, словно возвеличившись над всем миром, – способны стать свидетелями, истинного бытия Христа!
Честно говоря, его слова могли бы напугать любого, но вряд ли Дмитрия и Катю, которые, в свою очередь, взирали на него, лукаво улыбаясь…
– Такой вопрос, – внезапно прозвучали слова Дмитрия Ивановича, сняв центр их внимания, с заоблачного пьедестала, – Раз уж, такая странная и на мой взгляд, фантастичная возможность – возникла, то вполне обоснованно, я могу предполагать, что наступит день, когда ты потеряешь эту силу! – его слова, своей логикой, казалось, рушат на глазах, весь этот сказочный замок, – От чего зависит, внезапно возникшая возможность перемещения во времени, и чёрт меня побери – как ты, находясь в пригороде Петербурга, смог оказаться в Москве, а так же, для чего тебе, необходимы акваланги – я насчитал их, пять штук – надеюсь, ты не планируешь спасти «Титаник»?
