(Не)возможное счастье - страница 36

— Ты пока температуру мерь, — говорю, встречая её взгляд своим. Протягиваю градусник и ставлю рядом с кроватью стакан с необходимыми лекарствами и витаминами. — И выпей пока это, потом посмотрим по температуре. Если будет выше тридцати восьми и пяти, сделаю укол.

Арина аж вздрагивает.

— Не надо, — поспешно возражает насчёт укола, но градусник всё-таки берёт.

Боится уколов и поэтому врачей? Хм… Не знаю. Не думаю, что всё так просто, эта девчонка загадка и головоломка сплошная. Скорее просто не хочет передо мной попу оголять.

Но я непреклонен.

— Могу позвать врача, чтобы сделал он, — обозначаю альтернативу, которая наверняка понравится Арине ещё меньше.

Так и есть — она аж головой качает, напрягается и в глазах проблески страха.

— Нет!

Примирительно улыбаюсь. Когда-нибудь я узнаю все тайны этой девчонки, но явно не сегодня.

— Вот и не сопротивляйся, помнишь? — мягко, но настойчиво напоминаю.

Арина неохотно, но кивает. При этом не сводит с меня взгляда. Она вообще меня будто под прицелом держит, чтобы, видимо, не вздумал ненароком и вправду врачей вызвать.

Ухмыляюсь этому и иду делать куриный бульон. Я знаю, как сделать это так, чтобы была не только согревающая полезная пища, но и довольно-таки вкусная. Вообще, если берусь готовить — то чуть ли не до идеала. Либо отлично, либо никак.

По жизни тот же принцип.

Возвращаюсь к Арине уже совсем скоро, и сразу получаю новость о том, что температура у девчонки тридцать восемь и один. Многовато, конечно, но не стоит колоть. Можно только хуже сделать.

Поэтому просто выделяю ей нужную таблетку, которую девчонка принимает совсем уже охотно, даже улыбается.

— Пронесло, — не скрывает радости. Но я не против, приятно видеть Арину такой довольной. Хотя она быстро серьёзнеет и опять грузиться начинает. — А как на работе отнесутся к моему больничному?

Одновременно со словами девчонка принимается за бульон. Автоматически так, почти даже привычно.

Хмурюсь её вопросу. Нашла по поводу чего грузиться. Хотя мне надо принять к сведению — Арину, видимо, всё-таки волнует общественное мнение.

— Нормально. Как будто они никогда не болели, — пренебрежительно заявляю, давая понять, что уж из-за такого пустяка напрягаться уж точно не стоит. Не выдержав, добавляю: — И вообще не реагируй ни на кого. Любители сплетничать всегда найдут повод, ни к чему ориентироваться на их мнение.

Стараюсь говорить это скорее как дружеский совет, а не поучение или наставление. Но Арина, кажется, уже не то чтобы меня слушает. Увлечённо уплетает бульон. Ей явно нравится.

А ещё она удивлена тому, что я так могу готовить. Периодически бросает на меня озадаченные взгляды, но не говорит ничего. Впрочем, комплиментов я и не ждал. Главное, что подсознательно девчонка это отметила.

Забираю опустевшую тарелку — доедает Арина быстро. Собираюсь уже спросить насчёт добавки, но меня опережают:

— Макс…

Я аж застываю. Её голос звучит так, будто девчонка волнуется. Словно что-то важное для себя сказать мне хочет, но не решается.

Наши взгляды неотрывно приковываются друг к другу.

— Что? — так же негромко спрашиваю, слегка торопя.

Арина вздыхает, отводит взгляд и, наконец, решается. Вот только говорит совсем не то, на что я надеялся. Впрочем, я даже не знаю чего именно вот так, почти не дыша, ждал.

— Пожалуйста, уходи, — поспешно и неловко проговаривает. — Ко мне тут может приехать Ар… — она испуганно осекается, прикусывая губу и глядя на меня чуть распахнутыми глазами. — Родители. Не хочу, чтобы вы пресекались.