— Боже! — выдыхает девушка, когда ее голая задница оказывается прижатой к холодному камню столешницы.
Кладу ладони по двум сторонам от нее, блокирую ей пути отступления.
— Черт! Арина! Что ты творишь со мной? Зачем пришла?
— Я не смогла дозвониться… — сбившимся с дыхания голосом произносит она.
— И ты решила прийти лично? Ты думала, что я с тебя не спрошу, того, что ты от меня вчера убежала? — приподнимаю бровь. — Ты думала, здесь… — обвожу взглядом кабинет, — … ты будешь в безопасности?
— Нет, Ян. Я так не думала, — отвечает она, глядя на меня глазами, в которых плещется откровенное желание, которое побуждает меня забыть об всем здравомыслии.
— И правильно, Арина, — шепчу я.
И следом, снова набрасываюсь на ее влажные губы, беря их с жадностью гребаного собственника.
Нахрен все! Чувствую, необходимость удовлетворить свою потребность.
И срать мне на то что, я должен соблюдать кем-то придуманные правила. Мне можно. Можно все. Я устал сдерживаться. Устал быть… правильным.
Мои, поцелую становятся мягче, чувственнее, но от того не менее требовательными. Мне бы хотелось испить ее всю, прежде чем вновь сказать ей, что мы не должны себя так вести. И что лучше бы ей убраться подальше от меня. И что бы больше на пушечный выстрел ко мне не подходила. И что думаю я о ней не как о девушке, которую с каждой минутой, с каждым часом, с каждым днем желаю все больше и больше, а думаю как о студентке, которая больше не должна на меня смотреть ни с каплей вожделения в синих озерах.
Но я не могу, ей это сказать.
Не могу ей так сказать, потому что я не могу не думать о ней, как принято в нашем обществе.
Углубляю поцелуй, проталкиваясь языком между ее губ, облизываю их.
Она с готовностью их приоткрывает, позволяя мне проникнуть внутрь.
Я всасываю ее губы, и мой язык свободно проникает в ее рот, оглаживаю им ее внутреннюю мягкость плоти.
Тяжело дыша, отрываюсь от нее на мгновение и наслаждаюсь блеском в ее глазах.
Скольжу взглядом ниже по ее губам к шее. Оставшаяся отметина на белой коже, вызывает на губах улыбку.
— Сегодня, ты будешь принадлежать мне снова.
— Да, — выдыхает она.
Провожу одной рукой по ее позвоночнику, и, когда пальцы останавливаются на тонкой шее, сжимаю ее.
— Сегодня моей девочке требуется особая ласка, верно?! — мурлычу я ей в губы, но никакой мягкости в моем голосе нет. Я хочу ее трахать, а не заниматься любовью.
Одним рывком ссаживаю ее со стола и резко разворачиваю к себе спиной.
Закидываю платье на спину (благо, она сегодня одета в свободную тунику, подпоясанную тонким ремешком), и прикусываю нижнюю губу, чтобы не застонать вслух, при виде ее аппетитных округлостей.
Коленом раздвигаю ее ноги и провожу указательным пальцем вверх и вниз по щели, пока ее влага, через тонкие кружева, не покрывает мои пальцы. И как только пальцы вновь касаются чувственного клитора, щелкаю по нему, и хищная улыбка раздвигает губы, когда слышу ее тихий стон.
Рука с шее перемещается на рот.
— Тсс, девочка, — говорю шепотом, — не хочу, чтобы кто-то еще кроме меня слышал твои стоны. Они ведь предназначены только для меня, для моих ушей.
Чувствую, как Арина плотно сжимает губы и тут же кивает головой.
Я тереблю ее клитор до тех пор пока он не увеличивается, и только, когда Арина выгибается в пояснице и ввожу в нее палец.
Арина тихо ахает. А ее стеночки плотно обхватывают мой палец. Я плотнее зажимаю ее рот рукой, практически полностью, лишая возможности вырваться звуком наружу из ее горла.
