– То есть до пятнадцати часов двадцати пяти минут, – внес уточнение он. – Что вы делали, уважаемые, и парни в джипе?
– Ругались, – скромно сказала баба Нюша, опустив реснички.
– Вот, – указал он на нее, – ругались.
– А чего ж не ругаться, – справедливо негодуя, вступила баба Зина, – когда джип загородил нас от покупателей? С этой стороны нас видят, а с этой не видно. Но с той, с которой видно, люди спешат на транспорт…
– Ругались, – повторил Парафинов, потирая подбородок и поглядывая по очереди на старушек. – Когда ругались, смотрели на них, да?
– А как же, – кивнула головой баба Нюша. – Один раз этот… все время спичку жевал и воду минеральную покупал… отвел меня к стульчику… У меня раскладной стульчик есть, я приношу его с собой, мы с Зиной на рынке однажды купили…
– Вы про жующего спичку лучше, – попросил Парафинов.
– Он усадил меня и сказал: «Сиди, бабка, и молчи». Бабкой назвал! Вовек бы таких внуков не видела! Ну, не хам, а?
– А второй ржал, как конь, в джипе, – дополнила баба Зина.
– И вы их не запомнили! – в порыве необъяснимого торжества вскинул руку вверх Парафинов.
– Нет, – сказали обе в унисон.
– И что было дальше?
– Приехал Арамис Левонович Баграмян с каким-то человеком, – затараторила баба Нюша, явно пересказывая тот момент не первый и даже не десятый раз, надо сказать, не без удовольствия. – Он часто к нему наезжал на…
– «Мерседесе», – подсказала баба Зина.
– Да. Стали они напротив клуба, что скоро откроется для молодых, Арамис Левонович сильно махал руками, чего-то рассказывая про вывеску… Гордился, наверное. Ну, так есть чем! Такой человек, скажу я вам, такой человек… богатый! А я все время по сторонам смотрю, привычка у меня такая. Знаете, сидишь, занятия нету… Ну и вдруг вижу, высовывается из окна… этот, со спичкой. Сам высунулся вместе…
– С ружьем, – вставила баба Зина.
– Да. Я Зину толкаю, показываю… Тут как бабахнет из ружья!
– Стрелял без глушителя, – хмыкнул Парафинов. – Ну и?
– Я вздрогнула.
– Мы вздрогнули, – уточнила баба Зина. – Нет, все вздрогнули.
– Да. Ну, Арамис Левонович взялся за грудь, упал… А эти мотор завели и уехали. Их никто не задержал.
– Все, – закончила баба Зина.
Пауза длилась недолго.
– Девушки! – застонал Парафинов, приложив ладонь к груди, затем обеими руками упал на стол. – Так не бывает, чтобы весь день сидеть рядом с убийцами, всего лишь в пяти метрах от них (!), видеть двух мужчин, ругаться с ними три часа подряд и… не запомнить ни одной черты!!! Я уж не говорю про номер джипа.
– Они в очках были! – хором оправдались бабушки.
– А на номере джипа тоже очки были? – взревел он, отчего обе старушки съежились. Еле успокоился, да и то… – Помимо глаз, есть волосы, подбородки, шеи, скулы, носы, родинки, в конце концов! Девушки! Умоляю, вспомните хоть что-нибудь! Надо составить фоторобот.
– Ну… – заерзала баба Нюша. – Неприметные они какие-то…
– Как же неприметные, когда вы сказали, что парень, жевавший спичку, красивый? – Не имея больше сил, Парафинов упал на стул.
– Красивый, – согласилась баба Зина. – О-ой, какой… Так они ж сейчас все красивые! Потому что молодые.
– Извините, что вмешиваюсь, – подала голос Наталья, – но фоторобот стоит попробовать составить. С очков и начать. К ним подбирать черты лица, вдруг да получится?
– Стоит, стоит, – закивал с безнадежностью Парафинов. – Ну а ружье вы запомнили? Сможете его описать?
– Конечно, – приложила к груди обе ладони баба Нюша. – Ружье… м-м-м… такое… не охотничье! Настоящее.
