– Где это мы, золотко? – задаю вопрос супруге, удивлённо глядя на кипарисы, пальмы-метёлки и россыпи домиков песочного цвета с розовыми черепичными крышами. – Подъезжаем к Изумрудному городу?
– Едем по Дороге двух морей. Правда, классное название? Скоро будет Каркассон.
– А Монпелье?
– Меньше спать надо, милый. Монпелье мы давно проехали. Ты всё проспал.
– Что именно?
– Прованс, Страну катаров, гору Алариха. Это сказочные места даже в дождь!
– А не пора ли нам подкрепиться? – предлагаю я без особой надежды.
– Рано ещё! Обедать будем после Каркассона, – отвечает Марина. Я вздыхаю. Современный мужчина ест не тогда, когда хочет, а когда женщины дадут. Неужели так было всегда? Даже во времена Алариха?
Обиженно смотрю в окошко. Нудный дождик то прекращается, то снова начинает капать. Дорожный указатель информирует, что мы проезжаем по региону Лангедок-Руссильон. Больших городов не видно. Шоссе петляет по сельской местности. Там и сям виднеются одинокие фермы, со всех сторон обсаженные деревьями. Фермы окружены полями. Время от времени попадаются небольшие селения. Я уже почти умер от голода, когда справа на горизонте появляется силуэт огромной крепости.
– А вот и Каркассон! – показываю я Марине на крепость пальцем. – Женщина, прошу вас пройти на кухню для приготовления пищи!
Делаем краткий перерыв на обед. Опять кофе, бутерброды. Потом едем дальше. В Тулузе сворачиваем на Тарб. До святого места осталось всего несколько километров. Небо темнеет. Дождь усиливается и переходит в настоящий ливень. Далеко впереди в серой влажной дымке высятся величественные Пиренеи. Я не люблю горы. Жить в горах тяжело и опасно. Обвалы, сели, лавины, бездонные пропасти, дикие горцы. Единственное, что оправдывает существование гор, – это их красота.
Проезжаем мокрую надпись «Тарб». Вот и конец пути. Глядя в окно, я непроизвольно ёжусь. За окном хлещет холодный дождь. Пасмурно. И никто не стоит посреди дороги с ключами от города.
Отель «Галльский петух» построен на возвышенности у реки. Это мрачный узкий дом, вытянутый в глубину участка, заросшего густым колючим кустарником. Длинная четырёхскатная крыша делает строение похожим на гроб, зачем-то выставленный на вершину крутого холма. К «Галльскому петуху» ведёт узкая извилистая дорога, обсаженная высокими буками. Других зданий рядом с отелем нет. Первые городские постройки виднеются в паре сотен метров отсюда. Глухомань.
Саша паркует «Ауди» возле крыльца, над которым под резкими порывами вечернего ветра дребезжит жестяной символ Франции. Хотя ещё не очень поздно, крыльцо и десяток метров перед ним уже освещены уличным фонарём.
– Кажется, добрались, – говорит Марина, открывая дверцу машины. – Пойдём со мной, Вадим. Ты же у нас переводчик.
Смелое заявление. Французский я учу всего ничего, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба.
Саша остаётся ждать в тёплом салоне «Ауди», а мы с Мариной под дождём поднимаемся на крыльцо. Над дверью написано: «Le Coq Gaulois»[4]. Едва супруга успевает нажать на звонок, как дверь распахивается. На пороге стоит женщина лет пятидесяти. Она улыбается, показывая неожиданно большие зубы, и делает приглашающий жест рукой. Входим.
Зубастая женщина провожает нас в комнату, служащую для хозяев гостиницы офисом. Там женщина включает компьютер и вопросительно смотрит на нас. Я называю наши имена. Женщина что-то делает в компьютере, кивает. Затем быстро говорит по-французски. Марина подталкивает меня вперёд – давай, мол, переводчик, покажи себя. Я набираю в грудь побольше воздуха. Сейчас блесну!
