Думая о своем, Елена Николаевна не забывала отмечать в тетради вес и количество ящиков с виноградом. Почти все они уже выстроились в штабель.
– А это тебе, девушка, – приторно улыбаясь, с акцентом проговорил аксакал, который казался постарше. – Подарок Узбекистана.
Ситникова взглянула на весы, равнодушно повела плечами. Старик воспринял жест как согласие, снова разулыбался:
– Когда деньги получать будем?
Томный взгляд Елены уперся в пространство. Она тихо сказала:
– Здесь два ящика. А речь шла о трех.
– Э-э! Совсем грабишь! – возмутился старик. – Мы же виноград не в спортлото выигрываем! Ты так думаешь? Мы его растим, потом поливаем!
– Можете забрать и не пользоваться услугами нашего бюро, – спокойно отозвалась Ситникова. – Желающих много, а склад у меня не резиновый.
– Некогда нам, девушка, стоять за прилавком, – вмешался в беседу второй аксакал. – В колхоз возвращаться надо, председатель три дня дал…
Елена словно и не слышала. Молча повернулась, пошла в подсобку. Аксакалы оторопело переглянулись. Старший укоризненно поцокал языком, потом махнул рукой:
– Подожди! Куда пошла? Мы согласны.
Ситникова небрежно бросила через плечо:
– Подходи к окошку, квитанции выпишу.
– Деньги когда получим?
– Завтра в кассе…
Повеселевшие аксакалы получили квитанции и заспешили к выходу. Когда их согбенные фигуры исчезли за стеклянными дверями, Елена вышла в зал, пошарила взглядом по торговым рядам и, увидев за одним из прилавков хмурого поджарого парня, направилась к нему. Проходя мимо, кинула:
– Зайди.
Тот перепоручил торговлю соседу и вскоре заглянул на склад.
– Что-нибудь есть, да?
– Виноград. Три ящика, – ответила Елена Николаевна.
– Сколько хочешь, Элен? – осведомился парень.
Ситникова ровным голосом назвала сумму. Парень поморщился:
– Дорого…
– Твое дело, – развела руками Елена.
– Сбавь полсотни, да? – пристально взглянул он, не увидел в глазах Ситниковой ничего, кроме безразличия, и со вздохом полез в карман. – Только ради тебя, Элен…
– Ради себя, Рафик, – усмехнулась она. – Ты не в прогаре…
– Еще продать надо, – вручая тщательно отсчитанные купюры, проворчал парень.
Он ушел, а Елена Николаевна, уединившись в подсобке, не пересчитывая, запихала деньги в чистую банку из-под кильки в томатном соусе и положила ее в ведро с мусором. После этого сменила табличку «Прием товара» на другую – «Санитарный час». Глянув на себя в зеркальце, она удовлетворенно усмехнулась и пальцем разгладила морщинку возле уголка рта.
Возле желтого козырька телефона-автомата стояли несколько человек с такими озверевшими от жары и рыночной толчеи лицами, что Ситникова не решилась обратиться к ним с просьбой пропустить без очереди. Она отошла в сторонку, вынула из кармана халата пачку сигарет, вытянув одну – тонкую, длинную, с коричневым фильтром, щелкнула газовой зажигалкой «Мальборо».
Очередь перед автоматом растворилась быстро. Набрав номер, Ситникова услышала знакомый голос:
– Отдел снабжения!
– Это я, – покосившись на прислушивающуюся к разговору старушку с зажатой в сухих пальцах двушкой, сказала Елена.
– Здравствуйте, здравствуйте, Федор Петрович! – разлился радушием голос на другом конце провода. – Как ваши дела? Накладные все подписали?
Когда собеседник назвал ее Федором Петровичем, на лице Ситниковой появилась ироническая гримаса. И хотя тот всегда в телефонных разговорах обращался подобным образом, лишь изредка варьируя имена и отчества, Елена не стала высказываться по поводу слегка раздражающей чрезмерной конспирации, коротко спросила:
