А он целует. Целует. Целует. Остановиться не может.
Отрывается. Сталкивается своим лбом с моим. Тяжело дышит. Словно еле сдерживает себя.
— Моя понятливая девочка, — шепчет. — Пздц как хочу тебя. Ты такая сладкая. Вкусная. Горячая девочка. Такая отзывчивая. Огонь просто.
— Люблю тебя.
— Как сильно?
— Очень, — отвечаю. — Очень сильно.
— Моя девочка.
И его губы вновь сминают мои. Завладевают ими. Мной. А я дышать не могу. Без него не могу. Задыхаюсь. Он мой кислород.
Через несколько минут, насладившись мной сполна, отрывается. Его взгляд шальной, жадный. Он хочет меня. Познав сладость, ты уже не в силах остановиться. Не в силах отказаться. Тебе хочется ещё и ещё. Тебе всё мало. Но ему нужно на работу. А мне домой. Предстоит серьёзный разговор с родителем, которого я почему-то страшусь. Нехорошее предчувствие не покидает меня с тех пор, как эти слова слетели с губ отца.
Но, если раньше со мной был Андрей и я думала только о нём. То сейчас эти мысли вновь меня поглатили. Я не знаю, чего ожидать от отца.
— Тебе пора, — говорю, хоть и не хочется, чтобы он уезжал. — Я сегодня встречусь с Камиллой, прогуляюсь. И заеду в клинику.
— Хорошо. Будь осторожна. И как выйдешь от врача, набери мне, — твёрдо произносит.
— Хорошо.
— Как приедешь домой, отпишись. Чтобы я не волновался.
— Есть, господин прокурор, — улыбаюсь.
Он качает головой и быстро в последний раз целует меня в губы.
— Удачи, — произношу и выпрыгиваю из машины.
Направляюсь в сторону дома. Уже в нескольких метрах от него поворачиваюсь и вижу, что машина моего прокурора никуда не уехала. Она стоит всё на том же месте. Улыбаюсь. Поднимаю руку и машу ему. В ответ получаю ответный жест.
Домой захожу счастливая. Вокруг тишина.
— Пап! Мам! — кричу, но в ответ слышится лишь тиканье часов.
Значит, никого нет дома. Поднимаюсь к себе в комнату, раздеваюсь и направляюсь сразу в душ. Шорты подруги, позаимствованные у неё, сложила в пакет. При встрече нужно будет ей отдать. А вот рубашку своего прокурора спрятала к себе в шкаф. Это теперь моя собственность.
Из душа выхожу отпаренная, свежая. Между ног сладко ноет. Чувствую ещё отголоски боли вчерашней ночи и сегодняшнего утреннего забега. Безумное наслаждение вместе с небольшим жжением затмевает всё. И ты чувствуешь лишь удовольствие. То, что ты принадлежишь своему прокурору. От кончиков пальцев на ногах до кончиков волос на голове.
На губах растягивается счастливая улыбка. А в мыслях воспоминания о ночи. О том, как присваивал меня себе Андрей. Как обнимал, как целовал моё тело. Губы. Кусал ключицу, оставляя на моей коже свою метку. Рука тянется к тем отметинам, и улыбаюсь ещё счастливее, чем прежде.
Но стоит замазать красно-синие засосы, чтобы их не увидел отец. Хоть мне и не хочется этого делать. Совсем. Мне нравится видеть их на своём теле. Знать, что я принадлежу Туманову. Но ничего не поделаешь, придётся это сделать.
Самые видимые пятна на ключице и шее замазываю тональным кремом. Возле груди решаю не трогать. Всё равно, кроме меня и Андрея, никто их не увидит.
Только закончила процедуру, как мой телефон начинает звонить. На дисплее вижу имя дорогой подруги. Сразу же снимаю трубку.
— Доброе утро, Ками. Как дела?
— У кого-у кого, а у тебя оно точно доброе, судя по твоему радостному настроению. Давай рассказывай, подруга. Я всё должна знать, — сразу же переходит к самому важному. — И только попробуй что-то от меня утаить.
