===
Больше никогда я не соглашусь на такие путешествия! Лучше бы я ехала одна своим ходом! То ли от переживаний, то ли от дурной погоды и дождя я заболела. Наутро проснулась со страшной головной болью, опухшими глазами и заложенным носом. И, конечно, на постоялом дворе не оказалось целителя! И в ближайшей деревне его тоже не имелось. Я сидела за столом, вцепившись в чашку с горячим чаем и вздыхала.
- Это в город надо посылать, - почесал голову хозяин трактира. - Или миледи здесь останется. Через три дня всё пройдёт.
- Как же так! - ахала Милисента. - Ведь это и деньги потерянные, и неделя времени, и близкие волноваться будут! Да и в следующем дилижансе может не оказаться места!
- Совершенно точно не окажется! - деловито подтвердил кучер. - Обычно заполненные едут.
- Надо было брата моего посылать, - вздыхал Герхард, разглядывая моё осунувшееся лицо. - Он целитель. От него хоть толк был бы, а что я? Может, вытерпишь? Сядешь в уголочке, укутаешься в одеяло, подремлешь?
- И помру к следующей станции, - жалостливо шмыгнула носом я. - По-твоему, зря лекари постельный режим выписывают?
- Два-то дня выдержишь как-нибудь, - легкомысленно махнул рукой мой охранник. - А там уж и встретят нас. Ты ведь девочка крепкая.
Я его ненавидела в этот момент. Как же он не понимает - плохо мне, плохо! Никто меня не любит, не жалеет. Даже степняк молча стоит в сторонке, а делал вид, что я ему нравлюсь! Все мужчины - лицемеры!
- Может, послать в город за целителем? - неуверенно предложила вдова. - День потеряем, это не так уж и страшно. Не бросать же девочку здесь!
- Расписание, лошади, - напомнил кучер. - У нашей службы всё рассчитано.
Я уныло смотрела на столпившихся вокруг меня людей. Перед глазами плыло, дышала я ртом и вдобавок начала потеть. Прямо чувствовала, как по спине текут противные капельки пота. Не поеду никуда! Останусь тут и буду страдать!
- Позвольте, я попробую, - неожиданно для всех подал голос степняк. - Я немного смыслю в целительстве!
Герхард позволил. Он отошел в сторонку, разрешая степняку опуститься передо мной на корточки и взять мои ледяные руки в горячие ладони. Под его пристальным взглядом глаза закрывались сами собой. Я почувствовала, как обжигающие и жесткие пальцы Аяза вертят и мнут мою больную голову. Он что-бормотал на незнакомом мне языке. От его прикосновений хотелось мурлыкать, это было невероятно сладко. Пальцы словно вытягивали боль. Когда он отошел, встряхивая кистями, в голове было легко и весело, и даже нос задышал.
- Вы целитель? - изумленно спросила я по-славски, совершенно забыв, что не должна знать этот язык.
- Не совсем, - смущенно улыбнулся Аяз. - Я лошадник.
- Как это?
- Разговариваю с лошадьми, лечу их.
- Я что, лошадь, по-вашему? - возмутилась я.
- Но ведь сработало же! - по-мальчишечьи ухмыльнулся юноша. - Вам ведь легче?
- Намного, - кротко согласилась я. - Спасибо вам.
Я действительно чувствовала себя намного лучше. Головная боль почти ушла, нос дышал, слабости не было. Можно было ехать дальше. Все попутчики очень обрадовались. Даже "разбойники" изобразили на лице что-то похожее на улыбку и поздравили меня с выздоровлением.
- Я так и думал, что вы знаете славский, - с усмешкой прошептал мне Аяз. - Нельзя ехать в Славию к родне, не зная языка.
Я досадливо поморщилась. Опростоволосилась, слов нет.
- А кто у вас родственники? - будто невзначай спросил степняк.
