Мне нравится смотреть на него, когда он выходит из ванны. Как вытирает мокрые, слегка взъерошенные волосы полотенцем, как натягивает рубашку, которая липнет к его еще влажному, загорелому телу.
Нравится прикасаться к его затылку вдыхать аромат иланг-иланга, а затем легко обвивать его сильную шею. Целовать в губы, ощущая чувственное послевкусие.
У него очень мускулистые плечи и твердые как камень. Хочется быть нежной с ним и бескорыстной, но однажды он меня спрашивает:
— Ты спишь со мной, потому что боишься потерять работу?
— Нет, — коротко отвечаю.
— Не нужно спорить со мной, сколько раз повторял.
— Что заставило тебя так думать? — пытаюсь заглянуть ему в глаза. Хочу снова прикоснуться к нему, но резко отвожу руку в сторону.
— Ты. Ты заставила меня так думать.
3. Часть 3
Глава 7
Сегодня целый день помогаю Виктору. Виктор — невысокий, седоволосый мужчина с шершавыми ладонями, которые пропахли черноземом, ухаживает за виноградниками. Я всегда вызываюсь ему помочь. Мы обрезаем сухие ветви, удобряем землю. Подвязываем молодые побеги, а лозы с прошлого года — привязываем к шпалере. Такую процедуру нужно повторять несколько раз в сезон, он очень тщательно за этим следит.
Сегодня он постоянно молчит. Я никогда не замечала за ним такого, обычно он всегда находит темы для разговора. Мы говорим с ним о кино, музыке. Знаю, что он не выносит классику, предпочитает слушать французский шансон, я же напротив — не могу без музыки, которая очаровывает, бьет клавишами по сердцу.
Однажды, прибираясь на чердаке, я нашла у старого хозяина проигрыватель для виниловых пластинок. Он разрешил мне его взять и подарил одну из своих коллекционных. Это был «Щелкунчик». Потрясающая музыка, которая переносит тебя в сказку, где добро, где любовь всегда побеждает над злом.
— Сегодня наш новый хозяин угрожал садовнику, — произносит он, когда мы возвращаемся домой, медленно шагая вдоль зеленых виноградников.
— Как?
Не верю его словам. Не хочу верить. Анвар не мог... Он что-то путает. Целый день на жарком, раскаленном до предела солнце. Ему явно показалось. Я хочу заступаться за Анвара всеми возможными способами и методами, несмотря на то, что сейчас передо мной Виктор, который меня вырастил, вложил частичку своей души.
— Ему не понравилось, как тот подстриг кусты, — опускает седую голову, смотрит на рыхлую землю под ногами. — Я хотел вступиться за него. Анна меня остановила. Теперь уже ничего не будет, как прежде. Он не терпит возражений. Не привык, чтобы ему говорили «нет».
— Да, он не терпит возражений... — вырывается из моих уст. За короткое время я успела это усвоить.
— Он хочет, чтобы его все боялись. Хочет запугать нас. — Затем Виктор резко останавливается, становится напротив меня. Его овальное лицо отражает тревогу. Мягко обхватывает мои плечи и быстро продолжает говорить: — Я волнуюсь за тебя, моя дорогая дочь. Хочу, чтобы ты была с ним осторожней. Он опасен. Очень опасен. А я уже слишком стар. Боюсь, что не смогу защитить тебя от его гнева, от его амбиций.
— Папа! — бросаюсь нему на шею. Крепко обнимаю и чувствую все тепло родительской заботы.
— Ты же всегда будешь моей быстролетной бабочкой с пестрыми крылышками. Всегда, несмотря ни на что. — Он говорит так, будто мы прощаемся. Будто это его последние слова.
— Я так благодарна богу, что вы есть у меня. Я буду осторожна. Обещаю.
***
