Более того, оглядываясь назад и сравнивая прошлое с настоящим, можно бегло подытожить – период с 50-х по 90-ые годы 20 века был высшей во всей русской истории точкой социальной справедливости. Поколение, рождённое в 50-ые, это ощутило на себе.
Да, мы знали про ужасы Гражданской войны, лагеря, первые пятилетки, где люди насмерть надрывались, закладывая фундамент Победы, и не только, – всего нынешнего существования. Да, да! – На тех основах и держимся, ничего ведь существенного не создали после перестроечного бреда, Советы поносим… козлы!
Да прекрасно я помню, как мы, нормальные мальчишки, не любившие пионерских галстуков («ошейников») и выспренних комсомольских речей, как мы любили демонстрации и субботники! Это же были истинно всенародные празднества – с музыкой, цветными шарами, выпивкой на морозце…
Помню ощущение – если не сходил на демонстрацию, то и праздник неполный. Кругом висели красные тряпки с уже анекдотическими призывами, по-прежнему рьяно партийные «глоты» призывали к чему-то смехотворному… мы просто не обращали на всё это никакого внимания.
«Больные люди» – посмеивались над партийными, комсомольскими вожаками, самозабвенно толкавшими многочасовые речёвки, полные вдохновенного, препустейшего пафоса. При этом не впадали мы ни в какое диссидентство, чаще просто не слыхивали о нём и не собирались с кем-то бороться, тем более со своей собственной страной. Мы были просто нормальные люди – мальчишки, девчонки, потом юноши, а потом… потом всё рухнуло.
Но мы не рушили страну. Прекрасно понимали – осязали всей кожей! – Страна пережила страшные годы, возродилась после войны, переболела… и вот, наконец, у людей, у народа в целом выработался иммунитет. К репрессиям, казням, корневым переделкам всего и вся.
Наконец-то можно спокойно оглядеться, одуматься и начинать жить по-человечески. Только не рушить, не крушить основы!..
Фигушки.
Шайка властных и околовластных негодяев, оборотней, колдунов сбросила личины, «перестроилась». Если б только сама! Так нет, всю страну распушили, перепаскудили…
***
А самый главный русский раскол – между Чёрной и Белой костью – так и остался непреодолённым. Одна только несчастная интеллигенция пытается ещё замазать его поверхностными «умственными» склейками…
Да и той достаётся за попытки. Причём, что совсем уж позорно, от самой же себя порой достаётся. Одна книга «Вехи» чего стоит!
***
…Зуб молча вырвал остатки мяса из тоненьких ручонок голодной Капельки, бросил их в зашипевший от жира огонь и коротко, непререкаемым тоном прикрикнул: «Всё. Хватит. Лопнешь». Она виновато, как нашкодившая девочка, глянула на Зуба и, проглотив последний кусок, смолкла. Зуб приказал: «Рассказывай. Всё. – Откуда? Зачем? Кто такая?..»
Капелька затараторила. Зуб знал, что они, эти Другие, очень болтливы, в отличие от людей его племени. Их даже называли, смеясь, трещётками. Но такого пылкого, сбивчивого, многословного рассказа Зуб не слышал никогда.
Из путаного повествования понял главное – она нарушила святое и была изгнана из племени. Святое, это большая Белая Скала. Считальная Скала. На ней высекались числа добытых зверей, шкур, на ней отмечали имена должников – кто у кого занял провизию, орудия и до сих пор не отдал. Высекались имена героев и позорные имена. В общем, всё то, что в племени Зуба решалось устно, на соборе старейшин, у тех высекалось на Белой Считальной Скале.
