Надолго воцарилось молчание. Наконец герцог, тяжко вздохнув, спросил:
– Ты клянешься, что говорила правду и только правду?
– Клянусь, папа. И я рассказала тебе абсолютно все. Поверь, я очень сожалею о своих действиях, и мне действительно стыдно, что я залезла на стену. Но я не могу отвечать за то, что этот мужчина со мной делал.
– Да, понимаю, – кивнул герцог. – Но, возможно, мистер Ламартин хотел бы ответить на твои обвинения. Итак, мистер Ламартин…
Негодяй шагнул к герцогу и тут же заговорил:
– Милорд, я скажу вам то, что уже говорил вашей дочери. Я пытался определить, все ли с ней благополучно. Она ведь упала с большой высоты и потеряла сознание… а я делал именно то, что было необходимо при данных обстоятельствах.
Лили вскинула голову, и глаза ее сверкнули яростью, когда она уставилась на француза. Проклятье, он заговорил по-английски! Причем говорил идеально правильно и бегло, лишь с едва уловимым французским акцентом.
– Вы лицемер! – воскликнула она. – Вы специально вводили меня в заблуждение!
Негодяй бросил на нее беглый взгляд.
– Ошибаетесь, леди Элизабет. Просто вы поверили в то, во что сочли нужным поверить, вот и все.
Лили вздохнула, вспомнив обо всех тех гадостях, что говорила о нем в карете, думая, что он не понимал ни слова.
Герцог же нахмурился и спросил:
– Этот мужчина лжет, Элизабет?
– Разумеется, лжет! С какой стати он станет говорить вам правду? Он хорошо продумал, как обосновать свое скотское поведение!
– Ваша светлость, у меня нет сомнений в том, что ваша дочь искренне верит в то, что я пытался на нее напасть. И все то, что она вам рассказала, верно в каждой детали, за исключением моих намерений.
– Но до этого вы ничего не говорили о том, что накрыли ее своим телом, – сурово заметил герцог. – Подобный поступок не похож на действия человека, озабоченного здоровьем молодой леди.
Лили с облегчением вздохнула, но радость ее была недолгой. Негодяй утвердительно кивнул и проговорил:
– Вы правы, ваша светлость. В тот момент я был озабочен лишь собственной травмой. Я забыл об этом упомянуть, однако же… Когда ваша дочь пришла в себя, она ударила меня по голове с такой силой, что у меня в ушах зашумело. Поэтому я и упал на нее.
Герцог сдержанно хохотнул.
– Да, понимаю. Что ж, это все объясняет.
– Папа, как ты можешь верить ему, а не мне?! – в отчаянии прокричала Лили.
– Вы оба рассказываете одно и то же, – сказал герцог. – Просто мистер Ламартин кое-что добавил.
– Папа, этот мужчина лжет, и он…
– Все, довольно, Элизабет! – крикнул герцог. – Я услышал все, что хотел от тебя услышать. Я верю, что мистер Ламартин – честный человек и рассказал чистейшую правду. Более того, Дом Бенетард дал ему самые лучшие рекомендации, а также удостоверил правдивость отчета мистера Ламартина.
Лили хотелось визжать от обиды и злости. Ведь она там была! И все это произошло с ней, а не с Домом Бенетардом или падре Меллитом!
– Спасибо за доверие, ваша светлость, – сказал негодяй.
И он смотрел на ее отца с невиннейшим выражением на своем красивом лице. Хоть в этом ей повезло… Лили знала, что отец терпеть не мог красивых лиц. И сейчас он, наверное, вышвырнет негодяя из дома, – пусть даже иного наказания для него не будет…
Но тут отец постучал пальцем по столу, затем поднял взгляд на падре Меллита, и тот ответил ему утвердительно кивком.
– Я принял решение, – объявил герцог.
– Я готов подчиниться вашей воле, – сказал француз.
