– Как вы видели в аббатстве, я работаю с растениями, – сказал Паскаль, затаскивая в холл ее дорожный сундук. – Этим я и продолжу заниматься.
– О, конечно. Глупо было спрашивать. А постоянно жить тут вы не можете?
– Нет. При данных обстоятельствах это не представляется возможным.
– Да, понимаю. Но я ведь могла бы рекомендовать вас людям, которые с готовностью помогли бы вам занять более высокое положение…
– Я так не думаю, Элизабет. Я сам сумею устроиться.
– Ваша непомерная гордость не позволяет вам воспользоваться моими знакомствами? Вы желаете оставаться в том статусе, в котором жили до брака со мной? И вы хотите, чтобы я в это поверила?
– Можете не верить. Но я хочу заниматься тем делом, которому обучен.
– Итак, вы хотите сказать, что я замужем за садовником? Вас ведь знают как садовника, верно?
– Да. И в общем-то я им и являюсь.
– А как быть со мной? Теперь я – жена садовника? – Лили старалась не выдавать своей тревоги, хотя на самом деле была охвачена паникой. Умилительная картина жизни в маленькой хижине с белеными стенами и вкусным запахом свежеиспеченного хлеба, что возникла перед ней, когда она увидела этого самого садовника со стены аббатства, – эта картина мгновенно утратила свою привлекательность. Лили не то что хлеб не могла испечь, она и воду-то вскипятить не умела. И ради кого стараться?… Ради этого негодяя?!
Внезапно Лили вновь увидела себя в роли обитательницы того самого домика; только теперь все выглядело иначе: дверь домика слетела с петель, стекла в окнах были разбиты, и хозяйка дома, то есть она, Лили, одета в лохмотья; волосы же ее висели грязными прядями, а руки распухли и покраснели от тяжелой работы. Она встречала таких женщин в поместьях своего отца.
Лили вздрогнула при мысли о том, какая жизнь ее ждала.
– Вам стыдно иметь работающего мужа? – осведомился Паскаль. – Но в праздности живут разве что наследники герцогского титула.
– Я знаю, что некоторым мужчинам приходится работать, – с сарказмом в голосе сказала Лили. – Но ваша колкость насчет герцогского титула не достигла цели. Мой отец работает так, как вам и не снилось. Работает, чтобы держать в узде своих слуг, а поместья – в образцовом порядке. Я отнюдь не против работы как таковой, но зять герцога должен работать головой, а не руками. – Лили бросила презрительный взгляд на руки мужа.
Проследив за ее взглядом, Паскаль показал ей ладони.
– Вы находите их отталкивающими? – спросил Паскаль.
– Я нахожу их заскорузлыми, – с ехидной улыбкой ответила Лили. – У меня нет сомнений в том, что вы и мои руки мечтаете сделать заскорузлыми. И чем больше мозолей – тем лучше! Женились бы на торговке рыбой… Она, по крайней мере, имела бы кое-какое представление о том, как удовлетворить ваши скромные потребности.
Молча скрестив руки на широкой груди, Паскаль прислонился плечом к стене и в упор посмотрел на жену. Под этим взглядом Лили сделалось ужасно неуютно – муж почему-то стал внушать ей страх, хотя лицо его абсолютно ничего не выражало.
– Это верно, – сказал он наконец. – Мои потребности скромны. Это вас удручает?
– Полагаю, вы рассчитываете на то, что я буду брать стирку на дом, чтобы пополнить семейный бюджет? – съязвила Лили.
Паскаль с усмешкой покачал головой.
– Нет, я не рассчитываю на то, что вы будете наниматься в прачки или иным образом зарабатывать на жизнь. Но я рассчитываю на то, что вы будете стирать одежду. Свою и мою.
