Мара округлила глаза и посмотрела на допросчика.
– Это почему? Мне же только двадцать один год!
– Именно в этом возрасте, такие как вы, совершают преступления.
– Преступления совершают и в 13 лет.
– Вас не учили уважительному отношению к старшим?
– Извините. Просто не каждый день на моих глазах выбрасываются из окна. Я его не заставляла.
– Расскажите, как все было.
Полицейский сел напротив Мары, сложил руки на столе в замок и пристально посмотрел на нее.
– Мы разговаривали насчет нашей встречи в честь первого сентября.… Обсуждали, куда пойдем.… И тут он начал хватать меня за руки.
– Он просто так схватил тебя за руки?
– Да. Он был слегка не в себе. Он, в общем-то, часто так делает. Не только со мной.
– Продолжай.
– Костя начал говорить, что долбится как об стенку, а кирпичи все никак не рушатся. Это он говорил про любовь ко мне. Сказал, что… – не слишком натруженная слеза вырвалась на сцену. – Извините… Так вот он сказал, что это я виновата во всем и… и он прыгнул.
– Одна неувязка.
Мара подняла наивные красные глаза.
– Зачем ему надо было разбивать окно? Он мог с тем же успехом открыть его, а тогда уже шагнуть вниз.
– Откуда я знаю, что у него на уме! У него не все дома – это все знают… Боже мой! Это ужасно!
– Ладно, я не буду тебя больше мучить. Если что вспомнишь еще, то найдешь меня.
Полицейский достал платок из джинсов и протянул ей.
– Спасибо, – и попрощавшись, Мара вышла за дверь.
– Ну что? – спросила подбежавшая Нинель Константиновна.
– Ничего. Он спрашивал меня, как все произошло. Вот и все, – ответила она и подошла к Милене. – Иди, ты следующая. И только попробуй ляпнуть что-то не то. Больно он придирчивый попался.
– Я не скажу.
– Вот и прекрасно! Отлично! Быстро учишься.
Дана подошла к подруге и поинтересовалась, как все было.
– Допросил, – ответила рыжая, и они направились к окну, что было соседним с тем, у которого сидели Влада и Алекс.
– Нет, я про другое. Как все было? Как Костя упал?
– Так я же говорила. Он сам захотел сигануть в окно и, – подумала Мара над продолжением, но нашла только логическое завершение, – сиганул.
– Н-да уж, – вздохнула Дана. – Что-то ты бледная очень.
– Я всегда была такой. Полицейский, который сейчас всех допрашивает… он мне нравится… Видела его?
– Да. Только он меня еще не допрашивал. А какие вопросы задают?
– Ничего из ряду вон. Как, почему и когда.
– А что с Миленой?
Мара резко повернула голову к подруге:
– А что такое?
– Она какая-то нервная.
– Естественно! А ты что хотела? Человек на ее глазах покончил с жизнью и утонул в луже собственной крови, а ты спрашиваешь, что с ней.
– Но ты же спокойна.
– Не я одна, – многозначительно посмотрела на подругу Мара.
– Но я не видела.
– Какая разница: видеть причину или сразу результат?.. Забудь, – Мара махнула рукой, продолжая наблюдать за Владой и Алексом. – Что-то холодно. Заболела я что ли? Все время легкие судороги.
– Это от силы.
– Что?
– Ее допросили, – повторила Дана и показала на Милену.
Мара вопросительно посмотрела на запуганную сокурсницу.
– Я сказала правду, – ответила Милена, с опаской и мучением от беспомощности глядя на бестию.
– Какую правду?
– Костя рассказал о том, как любит тебя, и выбросился в окно.
Рыжеволосая довольно улыбнулась и пошла за Даной.
Вспышка! Мара остановилась и оперлась о стену. Подруга повернулась к ней.
– Ты чего?
Мара открыла глаза так, будто только вынырнула из воды.
– Не знаю. Стало как-то… очень странно и потемнело в глазах. Будто вспышка фотоаппарата.
