– Мы одним глазком посмотрим – и сразу назад. Вы же знаете, меня в авиарии не трогают.
– Нет уж, брать такое под свою ответственность не стану, – отрезал тот.
Я вздохнула и засунула руки в карманы, проверяя, что там есть. Денег, разумеется, не оказалось. Ну а пытаться подкупить дюжего мужика пирожком – это даже звучит глупо. Стражник же не грифоненок-сладкоежка.
– Пожалуйста? – испробовала я последнюю попытку, заглядывая ему в глаза и невинно хлопая ресницами. – Мы быстро и никому ничего не скажем. Я только покажу моему другу Заката. Это совершенно безопасно!
Наконец-то к уговорам присоединился и Уин.
– Честное слово, – добавил он. – Мне еще год учиться, чтобы меня подпустили к гнездам на Орлиной Голове. А здесь грифоны на расстоянии вытянутой руки. Я об этом всю жизнь мечтал!
Стражник сердито запыхтел, угрюмо посмотрел на него, потом на меня и все же буркнул:
– Ладно, проходите, пока никто не видит. Но к грифонам, парень, слишком близко не подходи. И тут же назад!
Он приоткрыл массивную створку, и мы скользнули в щель. В ноздри сразу ударил запах свежего сена, за последнее время ставший родным. Я невольно улыбнулась и смело направилась к проходу между загонами.
– Идем, Закат облюбовал себе один из дальних загонов. Вот тут у нас живет Кусачка…
Оглушительный клекот заставил меня замолчать. Я растерянно посмотрела на Кусачку, который впервые на моей памяти издавал такие громкие звуки. Больше того, он встал на задние лапы, передние упер в верхние доски забора, выпустив длинные острые когти, и злобно щелкнул клювом на Уина.
Побледнев, друг прижался спиной к закрытой створке ворот.
– Да не бойся, – успокоила я. – Он так взятку выпрашивает.
– В-взятку? – заикнулся Уин.
Наверное, в его воображении нарисовалась оторванная нога нерадивого студента.
– Яблоки, мясо, – пояснила я. – Говяжью вырезку любит и сливки. Губа у него не дура. Клюв, вернее. Давай, не трусь.
Но стоило Уину сделать робкий шаг вперед, как на «сцену» вышел Гордец.
Обычно он игнорировал людей в авиарии – гораздо больше его увлекали попытки разорвать сетку и выбраться наружу. А те, кто менял ему подстилку и наполнял кормушку, – это так, вошки какие-то. Поэтому было страшно удивительно, что он со смертельной грацией хищника приземлился на небольшую площадку перед загонами, распахнул гигантские крылья, забил львиным хвостом по земле и угрожающе заклекотал на Уина.
Моего бедного однокурсника как ветром сдуло из авиария. Я даже окликнуть его не успела.
– Что тут происходит? – нервно сунулся внутрь стражник. – Эйри, все хорошо?
Я растерянно оглянулась на грифонов. Гордец как ни в чем не бывало взлетел обратно под «потолок» и принялся кромсать сеть. Только Кусачка все еще высовывал шею из своего загона.
– Все просто прекрасно, – мрачно ответила я.
Стражник скрылся. Обращаться к Гордецу не было никакого смысла, поэтому я с упреком посмотрела на Кусачку.
– Я, значит, вам лакомства тайком таскаю. А вы, неблагодарные, решили моего друга отпугнуть?
– Уру-ру, – сказал грифон.
Н-да. Трактуй как хочешь.
Я вздохнула и попыталась пройти мимо, но Кусачка ткнулся в меня головой, не пуская в проход. Большой карий глаз уставился на карман с пирожком.
– Унюхал, разбойник. Не дам. И потому, что ты Уина напугал, и потому, что вам, оказывается, нельзя сладкое.
Кусачка обиженно щелкнул клювом и оттолкнул меня лбом к воротам, взлохмачивая коричневые перья. Дескать, проваливай и без вкусностей не возвращайся, а то не пущу.
