– Вот почему ты так испугалась пророчества мавеннарского оракула, – тихо сказал он. – Если оно окажется правдой, то лишит тебя выбора.
– Да. Быть та-хеем тяжело. Но еще тяжелее – всю жизнь плясать под чужую дудку. И мне хотелось бы… – Я замялась.
Было неловко раскрывать перед кем-то вроде Силвейна свои чувства. Красивые мужчины жестоки – избегает ведь он зачем-то ту дамочку, которая небось так и торчит у него под дверью. Однако потом я решилась – не смеялся же он надо мной раньше. Ну, вернее, смеялся, но не так. Просто подшучивал, а это совсем иное, чем издеваться над искренностью другого человека.
– Мне хотелось бы, чтобы у Заката тоже был шанс, – закончила я. – Не умереть в авиарии, не быть заклеванным сородичами, а вырасти и доказать, что он ничем не хуже остальных, пусть и родился слабым.
Силвейн не отвечал, только смотрел на меня таким странным взглядом, что я смутилась.
Опять глупость какую-то брякнула, что ли?
– Знаешь, – наконец произнес он, – хотел бы я, чтобы все студенты, кто приезжает сюда учиться, подходили к этому настолько же осознанно. Обычно они говорят что-нибудь вроде «Мой отец мечтает, чтобы я служил в Грифоньей страже» или «Мои родители решили дать мне самое престижное образование в Аэнвине».
– А вы почему сюда поступили?
– Потому что мать настояла, – рассмеялся Силвейн. – «Ты получишь самое престижное образование и будешь служить в Грифоньей страже», – сказала она.
Я улыбнулась.
– Забавно вышло. А отец хотел от вас чего-то другого?
– Он погиб вскоре после моего рождения, – посерьезнел попечитель. – Если он и рассчитывал, что моя судьба не будет связана с Облачными вершинами, мне об этом неизвестно.
– О, простите…
– Ничего страшного. Ты тоже росла без отца. И в гораздо худших условиях, чем я.
– Да… – протянула я, опять испытывая неловкость из-за того, как повернулся разговор. Решив его перевести, я прочистила горло. – К слову, об образовании. Мне сегодня весьма доходчиво показали, что об уходе за грифонами мне ничего не известно, а занятий на эту тему на первом курсе не предвидится еще долго. Вы не могли бы… ну… начать учить меня этому?
Выпалив просьбу, я с силой сцепила ладони на коленях и уставилась на Силвейна.
Согласится? Нет?
Тот неожиданно хмыкнул. В умопомрачительно синих глазах опять заплясали странные огоньки.
– Все ради Заката?
– Ну да, – смущенно повторила я. А он о чем подумал? – Вы не могли бы… его осмотреть?
– Зачем? – Силвейн искренне удивился. – Рабочие из авиария говорят, что он здоров и полон сил.
Я задержала дыхание.
– Я его кормила сладким. У него не потрескается клюв?
– Тебе пришлось бы завалить его сахаром с головой, чтобы с этим обжорой что-то случилось. Но раз ты просишь, – попечитель опять бросил на меня нечитаемый взгляд, – я проверю. Собственнолично.
– Спасибо. И еще, – спохватилась я. – Вас ждет леди в преподавательском корпусе.
– Какая? – насторожился он.
– Молодая, красивая, темноволосая… И душная.
– С запахом роз? – вздохнув, уточнил Силвейн.
Девушке он явно был не рад. Даже поморщился. Правда, что ли, избегает ее?
– Она самая, – подтвердила я, гадая, кем могла быть та леди.
Родственница? Нет, сестры и кузины обычно так себя не ведут. Любовница? Наверняка еще и брошенная, вот почему Силвейн так кривится. Интересно, чем она ему не угодила? Красоты ведь сумасшедшей, и явно от него без ума.
Хотя в закрытой комнате с ней вряд ли долго можно выдержать. Тут я попечителя понимала прекрасно.
