– Спасибо, я не курю! – учтиво ответила Аня.
– Это правильно, – с улыбкой ответил Рыжий и уже сквозь смех добавил, – здоровее будешь!
Подкурив сигарету и смачно затянувшись, Рыжий демонстративно выдул весь дым прямо в лицо Ане. Эта едкая, вонючая гадость! В этой вони угадывалось все: горящий мусорный бак, паленые волосы, кошачьи экскременты… все, кроме сигаретного дыма. Когда-то ее, Аню, еще зеленой студенткой, препод со всем потоком водил в морг. Проверка на крепость, так сказать. Там, в морге, словно ценный экспонат в музее, им был предъявлен труп обгоревшего бомжа. Никто за неделю не удосужился его закопать в братской могиле, а потому он, выдержанный, как коньяк, прекрасно подходил для проверки решимости зародышей врача. Очень уж этот «аромат», въевшийся Ане прямо в мозги с тех пор, напоминал запах курева Рыжего.
Аня закашлялась и прослезилась.
И сквозь слезы она увидела своего ненаглядного похитителя девичьего счастья. А он, коварный вор, ничуть не страдая, «зажигал» с какими-то двумя блондинками в ночном клубе.
– Как тебе очередные экспонаты коллекции? – спросил Рыжий. – А парень – не промах, знает толк в прекрасном.
«Подонок!» – подумала Аня.
– Постой-ка, я тебе еще кое-что покажу… – сказал Рыжий и дунул чуток дымка в сторону. В образовавшемся облачке виднелась какая-то девчушка, сидевшая у окна с телефоном наперевес. Будто ждала, что кто-то с минуты на минуту ей позвонит, чтобы украсть ее, грустную и одинокую, из ее темницы серых дней.
– Никого не напоминает? – лукаво спросил Рыжий.
Ну как же не напоминает? Еще как напоминает!
«Сволочь, подонок, тварь!» – все думала Аня с усиливающейся ненавистью.
– Стоило оно того? – с издевкой спросил Рыжий.
Конечно не стоило! Но что поделать, если поделать ничего нельзя?
– А каково твоим родным и близким? – продолжал проповедь Рыжий, – не ты ли «справедливо» считала, что твоя жизнь – только твоя и никому до нее дела нет? Что решила – то и сделаешь.
– Я…, я… – Аня пыталась подобрать слова оправдания, но слова никак не подбирались.
– Твои родители, поди, каждый месяц детей хоронят?
– Кончай добивать девчонку! – вмешалась в разговор Училка. – Она, вон, и так вся трусится.
Аня действительно дрожала вся, как осиновый лист на ветру. Страх перед пугающей неизбежностью напрочь отбивал способность что-то обдумывать. Ничего разумного в голове не было, а был лишь необузданный тремор, путавший решительно все мысли, смешивая их в беспорядочный клубок.
– Я тебе сообщу, как только закончу, – огрызнулся Рыжий, – можешь ей чайку сообразить, пока мы тут тестикулы парим в ожидании. И мне тоже.
– Я тебе сообщу, если вдруг захочу тебя чаем напоить, – не залезая за словом в карман, Училка с легкостью осадила Рыжего, – а пока с тебя и смолы хватит.
– На том и порешим! – подытожил спор Рыжий и обратил свой злобный взор в сторону Ани.
– Ты же с детства высоты боялась? Ты же плавать чуть лучше топора только в пятнадцать научилась! Чего тебя на мост понесло?! Зря я, что ли, старался с предостережениями?
– Да уж! Ты – мастер подсказок! – продолжала подкалывать Училка, не отрываясь от работы. – Ты бы еще пуканье наслал на тех, кто газом удушиться вздумал! Не жизнь, а прям шарада какая-то!
– А что прикажешь мне следовало сделать, мисс прямота? – парировал Рыжий, – аки ангел белокрылый, подхватить ее, прыгунью, прямо в полете? Так я не из того племени, чтобы чудеса посреди ясного неба творить!
