Но в моём мозгу плотно засел милый лик Виктории Васильковой. Наваждение какое-то. Кыш, поганка! Но образ Вики на «кыш!» никак не отреагировал, а наоборот стал чётче и притягательней. Вот, зараза, привязалась!.. Эх! Надо в аннигилятор попроситься. Там всю дурь у меня из башки сразу сотрут…
«Что с Вами?», – участливо спросил Ангел. Я помялся было (не люблю откровенничать о сокровенном), но потом, хлопнув ещё рюмку, всё вывалил, как на исповеди.
«А Вы не поторопились с выводами?», – усмехнулся Архангел. «Вот именно!», – поддакнул Ангел шефу. «В каком смысле?», – не врубился я.
Архангел, задумчиво рассматривая рюмку, начал пояснять: «Откуда у Вас уверенность, что эта старушка… начальница… как её…» – «Алина Идрисовна», – подсказал я. «Да! что эта самая Арина Идрисовна не ввела Вас в заблуждение?» – «А зачем ей мне врать?» – «Ну, к примеру, она узнала, что Вика стала к Вам наведываться и решила опорочить её в Ваших глазах, чтобы устроить семейное счастье своего сына. Ей ведь своих внуков охота, а не Ваших детей».
О! Как я сразу не подумал! Вообще я заметил, что влюблённые обычно не думают, а только думают, что думают. Это потому что гормоны ударяют в голову, как моча.
«Кроме того, разве Виктория – редкое имя?», – поинтересовался Архангел. «Нет, не очень редкое. А что?». – «В Институте нет других Вик?» – «Чёрт возьми! Конечно есть! Не меньше трех штук! Какой же я кретин!», – воскликнул я в сердцах и грохнул кулаком по столу. «Э, коллега! Поаккуратней! Тут Вам не закусочная…», – мягко напомнил Архангел.
Надо вернуться и всё выяснить! Но тут я вспомнил, что перед тунеллированием сюда не только разломал все приборы, но и поджег лабораторию. Значит, моё тело сгорело. Назад хода нет. Полный абзац. Мораль: прощаясь с жизнью, не устраивай праздничный пожарный фейерверк.
Я безутешно поведал собутыльникам о своём горе. Ангел философски заметил: «Рано или поздно жизнь человека всё равно приходит к концу. Так стоит ли суетиться? С кем бы человек вместе ни был, с кем бы ни жил, с кем бы ни дружил, кого бы ни любил, с жизнью он всё равно расстаётся в одиночестве». Его шеф спросил меня: «Разве Вам тут не нравится?» – «Нравится. Но у меня ощущение, что я что-то потерял или не нашёл – там, в жизни…».
Архангел неторопливо вытащил из кармана свою бластер-трубочку и пальнул мне прямо в лоб. Искры из глаз! Вспышка. Темнота.
Кромешная темнота. Вокруг только темнота. Никого и ничего. И звуков никаких. Я захотел поднести к лицу руку, чтобы увидеть хоть что-нибудь, но вообще не почувствовал своих пальцев. Надо открыть глаза. Но где они – глаза? Их нет. И ног не ощущаю. Как будто меня, как человека, вообще не существует. Даже не дышу. Странно. Моего тела нет! Одно только сознание. Сознание: что я это я. А кто я? Не знаю. И ничего не помню, вообще ничего. Какая-то аннигиляция памяти.
В моей душе началась паника. Захотелось куда-то вырваться из бесконечного жуткого мрака. Но ничего сделать было нельзя. Я захотел крикнуть. Но звука не было. Я постарался взять себя в руки, хотя какие уж тут руки?!
Вдруг где-то в пространстве раздался знакомый голос Архангела: «Прошу прощения, коллега, я малость не рассчитал мощность. И эликсирчику Ангел забыл Вам в бутылочку плеснуть. Сейчас исправимся». Что-то щелкнуло и булькнуло. Вспышка света.
Я открыл глаза. Передо мной стояла Алина Идрисовна. «Ой! Живой! А я подумала, что Вы в дыму задохнулись!», – удивленно воскликнула она и смущенно добавила: «Я уже скорую помощь вызвала, чтоб Вас в морг отвезти». «Спасибо за заботу, но пока не нужно», – вежливо ответствовал я, тяжело вставая с пола. Башка гудела, как трансформатор. Вот паразит же этот Архангел – в голову пальнул! Ему бы так!
